Опасная близость - стр. 34

Ситуация настолько сюрреалистична, что мне хочется ущипнуть себя за локоть.

— Во-первых, измены не было. Во-вторых, я повторюсь, что никогда не скрывал тебя от других. Все мои женщины так или иначе знали о тебе, — Богдан говорит об этом так спокойно, будто я его сестра или тетушка. — Лиза надеялась, что наша помолвка что-то исправит. Если я подарю ей кольцо, то ты перестанешь существовать. Ты — не перестала.

— Прекрасно. А почему все твои женщины обо мне знали?

Мне вновь начинает казаться, что Богдан хвастался мной как каким-нибудь трофеем на фронте любовных утех.

— Очевидно потому что ты всегда была для меня чем-то большим, чем обычной интрижкой. Ты ведь не общаешься с отцом? — внезапно спрашивает Мельников, не позволив мне переварить признание. — Совсем?

— Угу. С того самого дня, как ты притащил к нам в дом свою Полину.

— Полина, да, точно. Вот как её звали, — он равнодушно отмахивается. — Почему вы с отцом не разговариваете?

— Слушай, ты будешь вечно переводить тему?

— Я обещал тебе ответить на всё, поэтому мы просидим здесь хоть месяц, но поговорим. Просто мне нужно кое-что для себя уяснить.

Я ещё не успела отойти от того, что он даже не помнил имени своей предыдущей невесты.

Или от того, что я была для него «не обычной интрижкой».

А чем?!

— Хорошо, я объясню. Мой отец, скажем так, очень бурно отреагировал на новость о нашем романе, — специально язвлю, добавляя слову негативную окраску. — Я не знаю, кто ему рассказал, — наконец-то обращаю свой взгляд на Богдана, намекая, что это мог сделать только он. — Но папа был в бешенстве. Он взбесился, а я… я просто уехала. Что мне, слушать оскорбления?

— Почему ты не позвонила мне? — Богдан морщится. — Не сказала, что тебя выгнали из дома? Я бы обязательно помог.

Смешно. А почему я должна была ему звонить? Кто он мне такой?

— Меня никто не выгонял, — пресекаю жалость. — Я сама ушла. Всё, точка. С тех пор мы созваниваемся только с мамой, но после того, как они начали шантажировать меня учебой, наше общение тоже под вопросом.

— И ты никогда не спрашивала, почему он так разозлился, узнав про наши отношения?

Качаю головой.

— Неужели тебе не было интересно?

— Нисколько. Мне хватило того, что отец готов от меня отказаться из-за малейшей «ошибки». Я не оправдала его доверие, а потому не заслуживаю уважения — так он считает. О чем мне с ним разговаривать?

— Позвони отцу, — внезапно предлагает Богдан. — Прямо сейчас позвони ему и спроси, что именно его разозлило. В этой истории не должно быть белых пятен. Уверен, он тебе расскажет во всех грязных подробностях нашу с ним историю. А потом я отвечу на остальные вопросы.

Я отшатываюсь от него, будто получив пощечину. Мельников не отводит взгляд. Смотрит на меня, сжимая пальцами руль.

— Не собираюсь никому звонить.

Мне противна сама мысль. Я отрицаю её, выдергиваю из себя. Никаких звонков. Мне не о чем разговаривать с этим человеком, особенно — сейчас.

Богдан откидывается в кресле, закрывает глаза. Он выглядит уставшим.

— Вам давно пора пообщаться. Ты должна знать всю правду, а я физически не смогу тебе её рассказать. Саш, небо не обвалится на голову, если ты сделаешь один звонок.

— Если ты надеешься нас помирить таким убогим образом…

— Я не собираюсь вас мирить. Я хочу, чтобы между нами не осталось недосказанности.