Опаленные - стр. 6

Впрочем, мысли прочь, мне нужно идти. Интересно, каким он будет, мой самец?

На мне надет облегающий комбинезон, подчеркивающий все изгибы моего тела. Кроме того, внутри него очень много различных датчиков, чтобы Дионису было комфортнее оценивать мое состояние. Из Комнаты Выбора есть только два выхода – или в каюту господина, или в конвертер. Третьего просто не может быть, поэтому мне надо успокоиться и ничем не выдать своего страха.

Дверь откатывается в стену, я вхожу в темное, расцвеченное зелеными огоньками помещение. Здесь мне нужно замереть и слушать команды Диониса.

Как происходит Выбор, я знаю только теоретически. Об этом рассказывают, но никакой другой информации обычно не дают. Наш искусственный интеллект подбирает пары по психологической совместимости, что-то еще связано с генетикой и отсутствием общих предков. Если же для меня не найдется пары, то… Даже думать об этом не хочу, чтобы не увидеть будто наяву железную камеру конвертера.

Я стою в ожидании решения своей судьбы. Спустя минуту или две звучит зуммер и загорается свет. Напротив себя я обнаруживаю самку в золотом ошейнике. Она одета в серый комбинезон, показывающий принадлежность к персоналу обеспечения работы Диониса.

– Поздравляю вас, – произносит самка. – Вы назначены парой к самцу 2074, третий уровень.

– Благодарю, – я низко уважительно склоняюсь перед ней, принимая ошейник и листок прозрачного пластика с назначением.

Не удерживаюсь, разглядываю ошейник. Надевать его нельзя, потому что это знак принадлежности. Его наденет мне мой господин, самец 2074, с которым я останусь до конца моей жизни. Ошейник серый с серебряными вставками, что означает лояльного самца. То есть 2074 не нарушает законы, что уже хорошо. Есть шанс, что будет не очень сильно стимулировать.

Бывают самцы, которые могут делать очень странные вещи, хотя мне теперь уже все равно, наверное. Выйдя из Комнаты Выбора, я иду по коридору до лестницы на третий уровень. Почему-то хочется идти медленнее, оттягивая момент обретения господина, но нельзя – даже за временем подхода следят, а самцов лучше не провоцировать. Ведь они управляют всем нашим миром.

Вот наконец и дверь. Самая обыкновенная дверь, за которой меня ждет судьба. Какой она будет? Может ли господин оказаться… добрым, как в сказке, которую мне рассказала мама? Странно, я маму не видела тринадцать циклов, а сказку помню…

Шагнув вперед, я замираю на мгновение, но быстро прихожу в себя. Теперь нужно все сделать четко, потому что иначе будет очень больно. Поэтому я одним движением сбрасываю комбинезон, опускаясь затем на колени, протянув вперед ошейник. Страшно до дрожи, хочется закрыть глаза – но нельзя, просто нельзя.

Мой самец встает со стула и делает мучительно долгий шаг ко мне, заставляя сердце биться, кажется, под самым горлом. Отчего-то очень хочется убежать и не ждать возможного удара. Звезды, будьте милосердны!

Взрывы встали стеной. Я смотрю во что-то… «панорама» – слово пришло откуда-то из глубины сознания. Нужно попасть в самолеты с крестами, «бомбящие» большой белый корабль. Очень нужно попасть, я понимаю это всем сердцем, будто становясь продолжением своего взгляда… А над белым судном с большими красными крестами заходит в пикирование очередной завывающий сиреной «лаптежник». Откуда приходят все эти слова, я не знаю, зато знаю, что там, на судне, оказавшемся под бомбами «гитлеровских нелюдей», дети. Это очень страшно – знать, что сейчас гибнут дети, в том числе и из-за меня, из-за того, что я никак не могу попасть. Когда судно как-то нехотя перевернулось, мне захотелось закричать, просто завыть от отчаяния, но я просто замер… плыли по воде белые панамки…