Оно нашло нас - стр. 4

Сквозь стену доносится голос брата, возвращая меня к реальности. Слова разобрать не выходит, но судя по интонации, он чему-то радуется.

Я знаю, не стоит так делать, но, как обычно, искушение слишком велико. Перебравшись через кровать, я прижимаю ухо к стене. Слова звучат приглушённо, все их понять не получается, но те, что я расслышала, заставляют встрепенуться.

Кладбище.

Повисает долгое молчание. Сквозь стену проникают ещё несколько «м-м-м-хм-м». Потом Дэн говорит…

Сегодня ночью.

Кладбище? Сегодня ночью? Моё сердце начинает биться быстрее от одной мысли. Единственное кладбище в Форест Парке никак не назовёшь местом, по которому стоит гулять в темноте. Или при свете дня. Да и в любое другое время, если честно. Оно жуткое, и о нём рассказывают столько историй о призраках, что большинство людей предпочитает держаться от него подальше. Даже я, несмотря на свою любовь к тайнам, стараюсь не ходить там.

Дэн начинает говорить снова. Я пытаюсь прижаться ухом к стене ещё сильнее, но на этот раз теряю равновесие, врезавшись лбом в стену. Голоса замолкают. Не-е-е-е-ет. Сорвавшись с кровати, я сажусь за стол и притворяюсь, будто всё это время занималась домашним заданием.

В дверном проёме раздаётся шуршание. Когда я поднимаю взгляд, брат стоит там, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди.

– Серьёзно, Хэйзел?

– Что?

Дэн многозначительно смотрит на меня cвоими голубыми глазами, в которых читается недовольство. Цвет глаз у нас одинаковый, зато волосы у него не рыжие и прямые, как палка, а коричневые. Я всегда этому завидовала, ведь почти каждое прозвище, которым другие ребята называли меня в детстве, было из-за моих рыжих волос.

– Что значит «что»? Я знаю, ты пыталась подслушать мой разговор.

Я упрямо смотрю в ответ. Надо извиниться, признать вину и забыть обо всём. Но это трудно. Дэн – неплохой старший брат, он умеет быть очень даже милым. Но иногда ведёт себя так, словно он старше, чем есть на самом деле, и это сводит меня с ума.

– А ты докажи, – требую я.

Дэн указывает на моё лицо.

– Хочешь доказательств, Нэнси Дрю? Ладно. Как насчёт большого красного пятна на твоём лбу, которым ты треснулась о стену?

Попалась. Я быстро приглаживаю чёлку, уже ощущая, как под ней расцветает синяк.

– Я не захотела бы тебя подслушивать, даже будь у меня такая возможность.

Дэн изгибает бровь, будто не верит.

– Я серьёзно! – возмущаюсь я, но голос получается высоким и писклявым. Даже худший детектив на свете понял бы, что я лгу.

Вздохнув, брат делает несколько шагов и останавливается у моего стола.

– Как знаешь. Просто держи свои уши подальше от стены, иначе я найду эти дурацкие записные книжки, в которых ты вечно что-то строчишь, и прочитаю на всю школу.

Я наставляю на него палец:

– Не смей трогать мои записные книжки!

– Перестань подслушивать мои разговоры по телефону!

– Не показывай на меня!

– Хватит! – на лестнице слышится мамин голос. – Мы с папой из-за вас своих мыслей не слышим!

Яростно уставившись на брата, я встаю и пинком распахиваю дверь пошире, очевидно не желая его больше видеть.

Дэн качает головой:

– Ладно, я ухожу. Но не забывай мои слова.

О, я прекрасно их запомнила. Кладбище. Сегодня ночью.

– Прекращай быть любопытной кот…

Я хлопаю дверью у него перед носом до того, как он успевает закончить. Впрочем, это не важно, я и так знаю, что он хотел сказать: «любопытство сгубило котяру».