Они ведь едят щенков, правда? - стр. 38
Встреча двух Святейшеств была перенесена на другой день. Всюду мелькали их фотографии: два престарелых духовных вождя обнимались, улыбались, похлопывали – и едва ли не поглаживали! – друг друга. Парочка умильных дедуль: один – в красных туфлях «Прада», а другой – в сандалиях «Бата».
– Вы только на него поглядите, – уныло сказал Жук, показывая Энджел на экран ноутбука. – Похоже, он готов пробежать нью-йоркский городской марафон.
Согласно заявлению, сделанному врачами римской больницы, Его Святейшество – тот, что в сандалиях, – «мог стать» жертвой несвежего моллюска, попавшегося в блюде linguine alle vongole[20]. Ужасный конфуз для принимающей стороны в Ватикане; сообщалось, что виновные монсиньорские головы «скатятся по лестнице Бернини, будто куски мрамора».
Кроме того, больница сообщала, что в легком Его Святейшества было замечено «легкое потемнение», правда, оно «не проявилось снова» на более позднем рентгеновском снимке – что, возможно, как-то согласовывалось с диагнозом шистосоматоза. Из деликатности врачи решили не возвещать всему миру о том, что у Далай-ламы обнаружились глисты.
Что касается слуха об отравлении, то его официально отвергали как «нелепый» и «смехотворный» и называли журналистской «уткой». Правительства разных стран – особенно друживших с Китаем – даже сочли нужным выбранить мировые СМИ за «бесстыдное стремление к сенсациям».
– Перелет – и мимо, – сказала Энджел. – Ну что ж, во всяком случае, наш выстрел услышали.
– Это не полный проигрыш.
– А как вы это определяете?
Жук набрал что-то на клавиатуре.
– Погуглите: «Далай-лама, отравление и Китай» – и вы получите… четыре миллиона пятьсот тысяч ответов на запрос. Я не утверждаю, что это полная победа, однако это уже кое-что.
– Бросьте, Жук! Послушайте: существует сто одна причина ненавидеть Китай. Давайте не будем зацикливаться на чем-то одном. Сейчас я вам скажу, на чем нужно сосредоточиться.
– На геноциде панд?
– Да забудьте вы про этих панд! Кража интеллектуальной собственности – вот животрепещущая проблема.
– Кража интеллектуальной собственности. И вы в самом деле думаете, что это заставит людей где-нибудь в Пеории выйти на улицы с факелами и вилами?
– Ну ладно, тогда – их мощное наращивание военного флота. Вы читали на прошлой неделе речь генерала Ханя на судостроительном заводе в Ушэне?
– Я как-то пропустил это.
– Он говорил о «тревожном звонке».
– Генерал Хань, – повторил Жук. – А напомните мне, кто он такой?
– Я все время забываю: вы же ничегошеньки не знаете.
– Ладно. Давайте, я заново сформулирую вопрос. Кто такой – черт его подери – этот генерал Хань?
– Глава Чжунхуа Реньминь Гунхего Гоанбу.
– Ну конечно. Как же я так промахнулся!
– Министр национальной обороны Китайской Народной Республики. Главный военачальник. И прямо-таки непробиваемый сукин сын. Во время «культурной революции» его на восемнадцать месяцев посадили в «кубышку». Он вышел из нее, усмехаясь. Насколько я слышала, они с Ло Говэем накрепко спаяны, будто эпоксидной смолой. – Энджел поглядела на Жука. – Только, пожалуйста, не говорите мне, что вы не знаете, кто такой Ло Говэй.
– Погодите, этого я знаю. Чувак из тайной полиции?
– Умница. Но в МГБ нет никаких особых тайн. Мои приятели, наблюдающие за их Политбюро, говорят, что смотреть в оба нужно именно за этими двумя.