Она спрятала сердце в куклу - стр. 3
Было ощущение, что я всегда умела это делать, но будто забыла, и вот это ощущение дежавю – мир глазами проснувшейся ото сна куклы.
***
Африка, Азия, Аравия… Эти неведомые магические континенты, о которых я могла лишь читать в энциклопедии, теперь открывали передо мною свои просторы. Я и не мечтала о том, чтобы узнать их историю и тайны. Но для куклы даже самый непритязательный пейзаж – это открытие.
Мне запомнилось и заставило вновь задуматься о моем странном пути в теле куклы загадочное и непостижимое Марокко.
Я все время сопровождала хозяйку, и мне открывался тот же мир и то же видение, что и любому обычному человеку. Бедные почвы марокканской степи и атласные шепчущие водопадами горы сменялись шумными грязными базарами, на которых можно было провести всю ночь в веселье и развлечениях. Здесь было так людно и шумно, что начинало казаться, будто толпа является чем-то целым и единым, движется в одном направлении и теряет свое начало и конец; время здесь останавливается, сменяются день и ночь, но не умирает жизнь. Мысли терялись в гомоне чужих страстей. Заклинатели змей, арабские танцовщицы, возницы, глотатели огня, фокусники, бродяги и рассказчики сказок…
Пустые уставшие глаза прохожих, слепые от ужаса глаза загнанных животных. Звон сотен монет на поясе у танцовщицы, запахи жаренного в пряных специях мяса и сильный дым от костров, крики разъяренных обезьян, гомон спорящих женщин, убаюкивающий шепот молитв с минаретов, вой собак, стук копыт и колес кибиток, ароматы трав и марокканской мяты, зной от раскаленных крыш, вспышки фотоаппаратов…
Это была самая восточная и пряная из всех услышанных мною песен. Рассматривая город, мы заблудились в бесконечных грязных улочках Марракеша. Некоторые дворы были такими брошенными и разбитыми, что казалось, здесь прошла война и больше не живут люди. В некоторых районах мы встречали лишь облезлых кошек и чинно разлегшихся верблюдов. И ничего не оставалось, как спросить прохожих о том, как найти дорогу назад в наш утопающий в розах восточный отель, но в надвигающейся ночи нам встречались только быстро убегающие тени. Наконец мы заметили свет в одном из магазинчиков старины, которых в городе было множество.
К счастью, его окна не были заколочены, как другие, похоже, здесь кто-то жил. Было опасно и страшно, и некоторое время моя хозяйка в нерешительности стояла перед закрытыми дверьми, как вдруг старые, как этот мир, скрипучие двери сами распахнулись и словно втолкнули нас в свое пространство. Точнее, это был оазис, подземелье старых вещей: от просто гнилых тряпок и рухляди до дорогих позолоченных канделябров и черного огромного рояля с золотой гравировкой.
Настоящее царство старинных предметов и антиквариата. Медные и серебряные кувшины, хрустальная и фарфоровая посуда и утварь, множество прекрасных шляпок и сумочек, кожаные кресла и королевский трон, будуарные трельяжи, китайские веера, граммофоны и картины с итальянскими пейзажами. Тут же стояли напольные позолоченные часы с тяжелыми маятниками, пылились редкие каменные срезы с наскальными рисунками и старинные пистолеты на стенах. А грязные хрустальные люстры и дырявые торшеры прятали чучела животных и клетки для птиц с мертвыми хозяевами внутри. И книги. Сотни, возможно, тысячи старых полуразвалившихся книг вокруг. Едкий запах чего-то старого и потерянного, нафталина и пыли ударил в нос.