Она сказала: ко мне приходил Ваш дубль и у нас был секс - стр. 26

«О чем она говорит?»

А ещё её хиповый прикид. Наверное, так она пыталась омолодиться. Нет, ничего такого экстраординарного… вовсе не панковский стиль. Но джинсы, испещрённые огромными дырами меня смутили.

Впрочем, в чем её вина?

Откуда ей было знать, что я вижу её блеклой и серой?

Я продолжал улыбаться. Я наслаждался тем, что пришло ко мне из высших интеллектуально-чувственных сфер. И в то же время я не собирался отказываться от происходящего в мире иллюзий:

«Если это происходит, значит это несёт в себе некий полезный опыт, который может быть применён мной в будущем».

Такова была моя железная логика.

Немного усмирив телесные реакции, я начал играть отведённую мне роль.

– Это как?

Кажется, мы всё ещё обсуждали такси.

– Привёз меня на Совхозная, 29. И уехал. А я смотрю и не понимаю…

Я терпеливо забрал куртку, повесил куртку в шкаф, услужливо предложил гостю чай.

– Не откажусь, пожалуй, – сказала гостья.

Тогда я предложил ей пройти на кухню, пообещав:

– Сейчас всё будет.

– Хорошо.

На кухне девушка в драных джинсах села за стол. Я остался стоять, пряча за спиной медленно закипающий чайник.

– Рассказывай.

– О чем?

– Что ты хочешь получить от нашей встречи?

– Ну, я…

Девушка как бы растерялась. Было видно, что она ждёт инициативы с моей стороны и хочет, чтобы я ей говорил как жить и чем дышать.

«Реши мои проблемы и я буду вся твоя!» – это было не только внутри, это читалось на её лице.

Я же понимал:

«Ездили, знаем…».

– Не знаешь чем заняться?

– В смысле?

– Я просил не ебать мне мозг.

Катя могла бы притвориться абсолютной дурой. Вместо этого она уныло пожала плечами.

– Я по-другому не умею.

«Крупинка честности в чистом виде?»

Мне внезапно стало интересно её допрашивать:

– Так что с тобой случилось?

– Поняла, что сама не справляюсь.

– С чем?

– С ебанной хуйней.

– А подробнее?

– С детства мучаюсь.

– Но почему сейчас? Что изменилось?

– Ребенок.

– Ты родила?

– Давно.

– Тогда не понимаю.

– У моего ребёнка всё то же самое, а я не знаю как ему помочь, как объяснить и как успокоить.

Многозначительная пауза.

Я немного поразмыслил, затем сказал:

– А зачем его нужно успокаивать?

– Он боится.

– И что?

– Я его мать.

– И что?

«Зачем дуракам дети?»

– Как твоему ребёнку поможет Хеми-синк?

– Не знаю.

Я не стал прятать в себе звонкий жизнеутверждающий смех. А ещё я не стал утаивать свои мыслительные предположения:

– Ты – дура.

Девушка не поняла моего настроения.

– Зачем эти грубости?

– Зачем эти глупости?

Я вспомнил свою мать. Она любила поиграть на чувстве жалости к себе.

«Мать – дура?» – такой была её любимая фраза.

Эта женщина вела себя подобно ей.

– Я должна понимать.

– Понимать? А зачем нужно что-то понимать?

– Чтобы…

Я не стал поощрять демагогию.

– Понимание сделает тебя счастливой?

– Нет.

– Тогда зачем тебе это?

– Спокойнее будет.

– Кому?

– Мне.

– А про ребёнка ты уже забыла?

– Нет.

– Тогда что за херня происходит?

Женщина не признала вину. Она нашла достойную отмазку-аналогию.

– Я вот когда готовилась рожать выпытывала у всех друзей-знакомых что да как.

Я усмехнулся и плюнул со своей высокой колокольни:

– Там всё одно.

– Ну не скажи….

– Может тебе лучше сходить к Капитану на его тренинги?

Девушка встрепенулась, не поняла логики внезапного переключения в повествовании:

– Зачем?

– Он поставит твои мозги на место.

– А сейчас со мной что-то не так?