Она мне не нужна - стр. 8
- Словно мы говорим не о «том самом Багрове», для которого это все раз плюнуть полагаю.
- Что за люди такие? Мерзкие и гадкие, словно паразиты. Надеюсь, что больше не явится, - отпивает кофе и начинает кушать.
Смотрю на нее и не понимаю, откуда в ней столько силы?
Сначала умерла бабушка и дедуля переехал к нам, тогда еще в трехкомнатную хорошую квартиру. Потом и отец нас покинул.
Мама тащила все на себе, я как могла помогала. Потом беда с Аней, а следом новость о моей беременности и мой уход из института.
А она? Она все стойко переносила, была рядом и никогда не плакала… на виду.
Сейчас мы с ней работаем каждая на двух работах, дедушка иногда присматривает и за Аней, и за Катей, если мы с мамой не стыкуемся в одно время нашей дежурной «пересменки». Потому что одна из нас возвращается домой, а вторая на работу спешит. Но по итогу все это не дает правильного результата, накопить достаточно нам так и не удалось.
- Вернется мам. Он вернется вновь, - устало отвечаю ей, облокотившись о стену спиной и прислонив голову к ней же.
- И чего ему надо? Вы ж расстались год назад. Ребенку своему даже не помогает, паршивец, с такими деньгами, - возмущается так яро, но у меня нет на такие эмоции сил.
- Он готов помочь Ане. Помочь взаправду и сразу, - надеюсь аргумент сработает как надо.
- Помочь? Но… Как, - от шока и очевидной радости она и слова сказать не могла, только глазами огромными глядела.
- Вот так мам, возьмет и оплатит все. Операцию, реабилитацию и все что там еще нужно.
Она смотрит в пространство недолго, а потом снова переводит взгляд на меня.
- Погоди. А взамен что?
- Ерунда. Это не имеет значение. Цена не столь высока.
- То есть как это? Ну ка говори, что он там напредлагал тебе, - выпрямляется идя в бой за правдой.
- Мам, ты правда считаешь, что есть что-то, что будет важней Ани и ее возможности ходить? Жить нормальной жизнью, а не быть прикованной к больничной койке? Нет.
- Но не стоит забывать об уважении и чести, - все еще пытается противостоять, хотя уже давно согласна с моими словами.
- Мама, - устало вою. – Да какая к черту честь? За полгода фонд собрал всего триста тысяч. От продажи квартиры остались копейки. Какое тут уважение? Времени мало. В декабре будет поздно, выйдет срок, у нее скоро пролежни начнутся. Она лежит целый год неподвижно. Год, - осипшим от невыплаканных слез голосом говорю ей. - У нас нет проклятого времени на раздумья. У нас нет времени ни на что.
Резко встаю и развернувшись упираюсь руками в подоконник.
Не хочу с ней ссориться. Не люблю этого. Нервы уже ни к черту, вот и бывает порой, что мы не слышим друг друга. Мне стыдно, что я так себя повела сейчас, но когда я смотрю на свою сестру… я просто не выдерживаю от проклятий к себе самой.
Слышу, как мама встает со своего места и подходит ко мне. Поворачиваюсь к ней и обнимаю.
- Прости, мамуль.
- Это ты прости, что такая у нас жизнь. Я ведь…
- Нет, не смей, - резко обрываю ее слова. - Виновных предостаточно в случившемся, но это не ты.
- Ох, Алиска, - крепче прижимает меня к себе, и я ощущаю покой в ее руках. – А чего же он Катюше не помогает-то?
- Сказал, что она ему не нужна.
- Ну и дурак, - гладит меня по спине, как в детстве, когда я приходила ей пожаловаться по какой-то там ерунде, что тогда казалась великой трагедией десятилетней девочки.