Она доведена до отчаяния - стр. 40
– Хочешь, я заеду за тобой как-нибудь в пятницу? Проведем уик-энд вместе.
– Это вряд ли, – отозвалась я.
По голосу было слышно, что отец теряет терпение.
– Мне ведь тоже несладко пришлось, между прочим, – заявил он. – Мы с Донной расстались, если ты из-за нее. Не спеши превращать своего старого папку в плохого дядьку.
– Папа…
– Я могу понять, что ты не взглянешь на эту историю моими глазами, хотя тут и глядеть нечего. Я могу понять, что ты приняла сторону своей матери, особенно после больницы, но иногда хочется пожить с человеком, который…
– Папа, Богом клянусь, я сейчас очень спешу.
– Я не стану ее дерьмом поливать, как, уверен, она меня два года поливает…
– Папа, правда…
– Тебе что-нибудь нужно? Ты только скажи. Кстати, запиши мой номер телефона. Захочешь приехать, только позвони, договорились?
– Договорились.
– Карандаш у тебя есть?
– Да.
Он выдал череду цифр, которую я пропустила. Рядом вдруг оказалась бабушка и крепко сжала мое запястье.
– Хочешь, я с ним поговорю? – прошептала она. – Хочешь, я возьму трубку?
– Мать-то получает деньги, которые я посылаю? Ты знаешь, что я тебе кое-что посылал каждый месяц?
Когда я положила трубку, бабушка посоветовала мне не беспокоиться – если он снова позвонит, она скажет, что я вышла. Потом спросила, не хочу ли я еще поиграть в карты.
– Обними меня, пожалуйста, – попросила я.
Просьба ее поразила, но бабушка послушалась. Ее маленькое тело казалось жестким и ненастоящим. Она обняла меня за спину сначала одной рукой, видимо, вспоминая, как это делается, затем другой. Я прижалась лбом к ее плечу.
– Не плачь, будет, будет, – говорила бабушка. – Ты растешь хорошей девочкой. Не плачь, уйми слезы.
Я всхлипывала и судорожно содрогалась, прижавшись к ней. Бабушкино тело оставалось напряженным, будто сведенным.
Мама с Игги Зито встречалась еще два раза, а потом назвала его лохом и перестала видеться. Когда звонили другие мужчины, мать бежала к телефону.
– Ал-лооо, – томно мурлыкала она непривычным контральто.
Новые кавалеры в основном просто нажимали на сигнал, подъехав к дому, или ждали мать уже на месте. Папа позвонил еще раз. Верная своему слову, бабушка сказала, что я «у подруги».
В середине июля миссис Тингли умерла от инсульта, и Сахарного Пирожка увезли в фургоне Общества защиты животных. Бабушку раздражала необходимость сдавать жилье битникам или «блудницам»; она жаловалась Бетси – ну отчего у нее нет достаточно денег, чтобы сводить концы с концами без жильцов! Квартиру на третьем этаже перекрасили, вывели вонь от собачьей мочи, и бабушка дала объявление в газету.
Джек и Рита Спейт, ослепительная молодая пара, откликнулись первыми. Они напомнили бабушке «людей, которые раньше жили на Пирс-стрит», поэтому въехали уже первого августа. Мы втроем – бабушка, мать и я – влюбились сразу и безнадежно.
Глава 5
Рита Спейт пользовалась духами «Песня ветра» и подводила глаза синим карандашом. Она была такой миниатюрной, что, садясь за руль своего зеленого «Студебеккера», подкладывала на сиденье подушку. Каждое утро она ездила в клинику матери и ребенка в Провиденс, где работала медсестрой в детском отделении.
– Как куколка китайского фарфора, – с обожанием бормотала бабушка, глядя, как Рита уезжает. Подруга бабушки по церкви, миссис Мамфи, знала Ритину тетку.