Она больше не твоя - стр. 25

18. Глава 18. Золотые руки

– Проснулась? – Воронцов щёлкнул пальцами перед лицом, и я, вздрогнув, ткнулась носом в пенку. – Ах-ха-хах! – раскатисто залился смехом он, вставая из-за стола. – Видимо, не совсем… Допивай кофе, и через, – он вскинул руку, посмотрев на свои стильные дорогие часы, – пятнадцать минут выдвигаемся на обход.

Он вымыл чашку, и, опрокинув её на сушилку, бодро вышел из кухоньки. А я, вытерев нос салфеткой, вздохнула, что снова "примерила" костюм клоуна. Я не относила себя к людям, у которых были проблемы с чувством юмора, но всё же, неприятно, когда именно ты постоянно даёшь повод другим повеселиться.

Но кофе действительно возымел нужное действие. Входя в ординаторскую, я почувствовала себя живой и энергичной. В голове просветлело, и личные невзгоды отошли на совсем дальний план. Заглянула в планер, в который я всегда в конце работы набрасывала план на утро и в голове сразу выстроилась цепочка последовательности рабочих моментов.

До обхода я ещё успевала просмотреть карты пациенток, чтобы понимать, что у них, и как с температурой и кровяным давлением.

– Доброе утро, Юлия Львовна! – заглянула в кабинет санитарка Настя с комичной фамилией Маленькая. Парадокс был в том, что девушка имела габариты великанши, поэтому фамилия в её случае звучала как насмешка. Но улыбку такое сочетание вызывало только в самый первый раз. Потом, познакомившись с ней поближе, все начинали проникаться к девушке симпатией. Настя была добрейшим, безобидным человеком, с патологической потребностью везде и всем быть полезной.

– Доброе, Настя. А что, разве сегодня твоя смена? – удивилась я, вспомнив, что девушка писала заявление на отгулы и собиралась уехать к родственникам на несколько дней.

– Теперь моя, – показала она ровные белые зубы в улыбке. – Галина Спиридоновна не сможет за меня поработать. У неё внук заболел.

– При чём здесь внук? – не поняла я. – У внука есть родители… А ты же за неё работала в праздничные дни.

– Родители мальчика заняты. У них работа ответственная, – вздохнула она.

– Это где же она такая ответственная? – фыркнула я. – Дочь вроде бы самозанятая, на дому работает. Настя, если ты будешь позволять, то тебе на шею сядут и поедут, – поучала я её, хотя понимала, что сама такая же. Тоже не особо получается за себя постоять.

– Да, ладно. Я в другой раз съезжу. Хотя у тёти юбилей и она, конечно, меня ждала… – мелькнула на её щекастом лице грусть и погасла. – Юлия Львовна, я, вот, хотела предложить, давайте, пока вы будете на операциях, я окошки помою здесь?

Я оглянулась на тусклые стёкла.

– Только "За", – подняла я вверх руку. – Можешь хоть сейчас приступать. Ты мне не мешаешь. – Настя, несмотря на свой рост и вес, была настолько подвижной, что когда я оглянулась, то её уже в кабинете не было. Я пожала плечами, надеясь, что мне она не привиделась.

На обходы с Воронцовым мне ходить нравилось. Он умудрялся каждой пациентке задать правильные вопросы, пошутить и сказать что-нибудь приятное. А те, с заклеенными и забинтованными частями лиц смотрели на него с обожанием.

Мне даже было обидно. Воронцов, оказывается, умел быть душкой.

"Тогда почему же меня он постоянно гнобит", – размышляла я, вовремя подсовывая ему нужную карту пациента.

Во время операций я обычно стояла и наблюдала. Про себя я свою занятость с усмешкой называла "сталкер". Но на самом деле посмотреть было на что. И, несмотря на то что Воронцов меня бесил своим снобизмом, во время операций я смотрела на его руки с восхищением. И если не кривить душой, то с выражением "руки золотые" про него, я была полностью согласна, хотя и обижало его недоверие. Я во время ординатуры в клинике Свиридовых часто ассистировала хирургам, а здесь , за почти месяц, Воронцов ни разу не разрешил помогать ему.