Он съел моего фамильяра - стр. 6
Старикашка с лорнетом, щелкнув пальцами, лишил ее дара речи.
Буквально.
– Подходит, – молвил он, наконец, пропустив прядь волос ее между пальцами. – Милая девочка!
И Полину повели, да нет, потащили по коридору, устланному красной ковровой дорожкой. Она рьяно сопротивлялась: нерастраченную словесной атакой энергию пустила в мышечную активность… Но двум бугаям и дела до этого не было. Втащили ее вверх по лестнице и внесли в комнату с розовыми обоями, сгрузили прямиком на большую кровать и молча ретировались…
Девушка осталась один на один со старухой и шикарным платьем на манекене. Нежно-розового оттенка, оно переливалось, словно маленький водопад, подсвеченный солнцем и стекающий ярким каскадом прямо к подолу, обшитому крохотными цветочками.
Полина даже рот открыла от восхищения, все мысли в ее голове неожиданно замолчали…
– Ваше платье, принцесса, – сказала старуха и провела рукой по искрящимся складкам. – Хотите примерить?
Спрашивает еще… Девушка спустила ноги с постели и встала.
Старуха заулыбалась и, хлопнув в ладони, сказала:
– Снимите с нее это скорее.
Материализовавшиеся, словно из воздуха, две подручные, начали стягивать с девушки куртку, топ и модные джинсы с огромными дырками. Полина, между прочим, отдала за них огромные деньги, но сейчас расставалась с ними без жалости, словно меняла обноски на… платье принцессы.
Что так и было на самом деле…
– Ужас какой! – Это касалось ее трусиков и бюстгальтера, которые заменили кружевными панталончиками с обилием рюшечек.
Полина невольно заулыбалась, глядя на себя в огромное зеркало: ни дать ни взять куколка… или зефирка.
Как же ей нравилось это все! Пусть даже на костер после этого поведут, зато какой кайф надевать эти вещи.
Но на костер все-таки не хотелось…
Лучше на трон.
Старуха вон «принцессой» ее назвала. Всяк, неспроста…
– Вы готовы? – В приоткрытую дверь просунулась голова все того же старикашки с лорнетом. – Мое терпение не безгранично.
– Уже все, ваше величество.
Девушки расправили на ней платье, явно размера на два больше положенного по фигуре, и Полина почти возмутилась, когда звучный старухин щелчок заставил материю подтянуться и оформить каждый изгиб ее тела. Тютелька в тютельку…
Полина заулыбалась, растянув губы в широкой улыбке, и старый пройдоха спросил:
– Кричать будем?
Она головой замотала: мол, нет, разве что от восторга повизгивать. И он, удовлетворенный ответом, вернул ей способность осознанной речи.
– Прелесть какая, оно бесподобно! – исторгли девичьи уста в явном благоговении. – Я словно…
– … Принцесса, – поддакнул старик и кивком головы велел старушенции с девушками выйти из комнаты.
Те тут же исчезли, скользнув словно тени. Полина этого не заметила – продолжала вертеться у зеркала то одной, то другой стороной. Удивляясь, как ладно сидит на ней платье…
Старик прокашлялся:
– Слушая, ты не серчай, что мы тебя сюда притащили… Надо так было. Очень преочень…
Полина отвлеклась от своего отражения в зеркале и поглядела на собеседника.
– Да я, вроде, и не сержусь вовсе, – сказала она. Полюбопытствовала: – А зачем надо-то? Умирать не хотелось бы…
– А зачем умирать?
– Ну, знаете, разное там: жертвенный агнец и все такое. – Она указала на свое красивое платье.
– Право слово, ребенок, к чему такие мрачные мысли?! – отозвался ее собеседник и даже руками прихлопнул по своим пышным штанишкам. Такие когда-то носили испанские доны… – Никто не станет тебя убивать, даже больше: мы выдадим тебя замуж… за принца. Что скажешь?