Он, она, они, или Отголоски - стр. 21
Позже. Терпение.
– И… когда вернешь Сашу? – сделал последнюю попытку явить авторитет явно обычно более собранный и твердый человек. Который явно не привык к строгости с покладистой дочерью.
– Завтра. – спокойно самоуверенно выпалил гость. И как будто даже выждал. Принятия его вызова. Возражений…
Которые никак не находили слов.
И пока присутствующие с вытянувшимися лицами соображали, как среагировать, со стороны прозвучало колокольчиком спокойное беспечное:
– …я – за сумочкой!
Выходя из благородного дома вслед за Аленушкой из сказки, он пытался не распасться на атомы от растворяющих переизбытков разномастных разнокалиберных эмоций.
Получилось. Забрал.
Оставалось только не растрачивать себя на удивления. И сомнения. У него было для чего подэкономить ресурсов.
А тут и правда завьюжило. Метель набирала обороты. Но они ведь на машине. И вдвоем. Это один он мог в последнее время забыться и замерзнуть. Да, мог!
Сейчас, созерцая белую бездну, увлекающую в себя, он невольно мысленно напел себе пару незамысловатых слов, неизвестно откуда выплывших на поверхность сознания и памяти.
Отец с друзьями иногда слушал эту старую песню. А всё, что слушал отец, было священно и крепко прижилось и укоренилось в нем. Как добро.
Но только вряд ли она сегодня ждала от него песен.
И чего она ждет от него сегодня… и вообще… предстояло разведать. Хотя он не мог отделаться от ощущения, что уже знает это.
У него не было наготове никакого плана. Просто вместе со снежинками, кружившими теперь вокруг, такими густыми, мягкими и уютными, его обволакивало настроением какой-то малоосознаваемой философии. И он был настроен полностью положиться на свое состояние в предстоящем поиске слов и контакта. Сегодня она точно будет поразговорчивее. Есть такое ощущение… А что ещё нужно?
Он не боялся сегодня замерзнуть. Не боялся, что замерзнет она.
– Куда едем? – глянул он на неё, словно б вежливость и учтивость оказалась отличным поводом впитать в себя её образ, который вчера он так старался удержать в памяти.
– Какие будут предложения? – отозвалась наивным доверием она.
– Покажешь мне набережную? – внезапно поймал пролетающую мима мысль он. Он пару раз проезжал мима, и всё никак не находил времени остановиться, спуститься с транспортного акведука к манящей панорамами выложенной пешей аллее вдоль бегущей воды.
Внезапно он поймал себя на осознании и испуге: с той, другой, они тоже любили набережные и такие прогулки. А он настроен был избегать любых повторений. Любых откликов. Любых оглядок.
Любых возвращений.
Но ведь то был другой город. И ни разу не зима. Зимой там у воды – слишком холодно.
А сегодня – не было мороза. Была просто картинка.
3. День 2/2. Панорамы
«Это было лихо…» – додумывала она, поражаясь стремительности сюжета и персонажей в нем, одним из которых была она сама…
– …Лихо! – вторил он ей вслух. – Я только 2 часа назад узнал, кто ты. Имя, и вообще. Боялся, что ты… Ну, очень юная ещё, а тут – такое. Думаю, ну… все, капец! Знаменитость, заслуженная, москвичка…
– Да я не очень-то и Москвичка. Только последние 10 лет. Родители приехали вслед за мной из Кемерово, когда меня позвали в Сборную. Устроились, потом пошли мои призовые. Вот и дом, и прописка.