Он не отпустит - стр. 25

— Это всего лишь роль, — хихикнула я. — Так что не сердись. Я буду танцевать, а не…

— Да я понял, что ты будешь исполнять роль. Не такой я дремучий, — фыркнул Игнат.

Пожалуй, описывать ему сюжет не стоит. На премьеру я Игната затащу, он — обыватель, и не поймет, что в иногда танец обозначает оргию, и роль у меня — самая та.

Моя мечта! Боже, как же хорошо, что я приехала в Питер! Наверное, ничего плохого больше в моей жизни и не случится — есть Игнат, есть театр. Главное — не упустить все это.

— Скоро начинаю репетировать в труппе. И ты просто обязан прийти на премьеру!

— Раз обязан — приду, — рассмеялся Игнат. — Поздравляю, малышка. Правда, поздравляю. Знаю, каково это — получать желаемое, и как от этого колбасит. Чем сейчас займешься?

— Буду заниматься, конечно. Чем же еще? Растяжки, позиции, фуэте — все, как обычно. И тебя буду ждать с работы.

— Если что, ключи от моего дома у тебя есть, — напомнил мужчина. — Ты можешь заниматься всем этим не в жутком хостеле, а у меня.

Ключи Игнат мне дал вчера. Просто протянул связку, когда проводил до входа в отель. Я приняла, и он уехал.

— Ты можешь приходить в гости. Или же собрать все вещи, и переехать. Я бы предпочел второй вариант.

— Слишком быстро, — вздохнула я. — Давай не будем торопиться. Обычно это ни к чему хорошему не приводит.

— Не в нашем случае, — отрезал Игнат.

Я услышала в трубке мужские голоса, и шуршание бумаг.

— Вечером увидимся. Не буду отвлекать. Работай, — я звонко чмокнула. — Целую! Пока.

Сбросила вызов, и пару минут стояла с глупой улыбкой у входа. Почему-то заходить не хочется. Хотя… какое почему-то? Вдруг там Женя? Поговорить с ней придется, я ведь видела ее сегодня, и ее удивленное выражение лица, которое она скрыть не смогла.

И того самого второго режиссера видела. Жоржика, Жорика, или как там его? Он единственный из всех, кто настаивал, чтобы я была либо одной из куртизанок, либо, на худой конец, исполнила роль Пастушки.

Пастушкой, в итоге, станет Женя.

Я стояла, ловила лучи солнца, к которому приближались темные тучи, и звонила всем, кому должна. Нине Васильевне, обрадовав её, что не зря в меня столько сил вложила; лучшей подруге Вере, оставшейся в Москве.

И родителям. Они обрадовались моему успеху, но сдержанно. Всё о травме моей переживают. Да, нога болит, но пока я танцевала — все прекрасно было. И будет! Я не планировала в Питере оставаться, просто приехала развеяться, но… теперь точно не уеду.

Театр.

Роли.

Игнат.

Игнат держит сильнее всего, наверное. Главное — саму себя останавливать, и не спешить. Пусть все развивается у нас постепенно, плавно, по нарастающей. Это ведь странно будет, если я через день после знакомства поселюсь у него.

И родители не поймут. Папа вообще будет в ярости, наверное. Мама-то со мной еще в тринадцать заговорила про контрацепцию, про то, что если я вдруг не подумаю о последствиях, чтобы не боялась, и проходила к ней, а не шла за сомнительными таблетками.

Маме я бы доверилась, а папе… папе — страшно. Вдруг приедет, и силой меня домой потащит?

Я вздохнула, и вошла в отель. Наш с Женей номер на первом этаже, до него от ресепшен девятнадцать шагов. На двадцатом я открыла дверь.

— Сука!

Подруга встретила меня визгом. И в меня полетела моя же массажная расческа, угодившая не в лицо, а в шею.