Оллвард. Разрушитель судеб - стр. 3
Чарли показалось, что его позвоночник обратился в лед.
«Вот дерьмо».
Рев дракона всколыхнул воздух с яростью землетрясения.
Лошадь испуганно заржала и встала на дыбы, беспомощно молотя воздух передними ногами. Чарли пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы удержаться в седле. Его меч упал, тут же затерявшись среди пепла и снега, но Чарли по-прежнему смотрел в небо, не в силах оторвать от него изумленный взгляд.
Словно в огненном танце, огромное чудовище пронеслось сквозь сгустившиеся над городом темные тучи. Его мощное тело, покрытое красно-черной чешуей из блестящих самоцветов, изогнулось в воздухе. Этот дракон был рожден богом Тайбером на просторах искрящегося мира Ирридас. «Его называют Сияющим миром», – вспомнил Чарли слова писания. Ирридас – место, где царит жестокость, где полно золота, драгоценных камней и жутких существ, погрязших в жадности.
Из пасти дракона вырывались языки пламени, а его когти сверкали, словно черная сталь. Над стенами завывал горячий ветер, смешанный со снегом, пеплом и кровавым, гнилостным драконьим зловонием. Чарли оставалось лишь наблюдать за тем, как Веретенное чудовище изливает свой гнев на город, разрушая башни и шпили колоколен.
Перу Чарли не раз доводилось выводить очертания дракона: пламя и чешую, когти и клыки. Крылья летучей мыши и змеиный хвост. Но, как и в случае с гончими Инфирны, реальность оказалась гораздо более ужасающей.
В целом мире не существовало меча, которым можно было бы замахнуться на подобного монстра. Ни одному смертному не хватило бы сил сразиться с драконом из иного мира.
Даже герои не сумели бы выжить, встретившись с этим существом.
Вероятно, и злодеев постигла бы та же участь.
«А меня и подавно».
Горло сжалось от стыда с такой силой, что Чарлону Армонту показалось, что он вот-вот задохнется.
И все же он не смог заставить себя сдвинуться с места – ни ради Варда, ни ради всех миров, вместе взятых.
Из глаз брызнули долгожданные слезы, горячие и ледяные одновременно. Дернув за поводья, он развернул лошадь и направил ее прочь от города, прочь от Веретена, прочь от Соратников. Прочь от начала конца света.
Оставался лишь один вопрос.
«Насколько далеко я успею ускакать, прежде чем конец света настигнет и меня?»
За двадцать три года жизни Чарли никогда не чувствовал себя таким одиноким. Даже пока он стоял у виселицы, мир не казался ему настолько мрачным.
Наступила ночь, когда он наконец-то выбрался из метели и пепельного тумана. Однако запах дыма задержался на его коже, словно позорное клеймо.
– Я заслужил, – пробормотал Чарли себе под нос и снова провел рукой по лицу, чтобы вытереть давно высохшие слезы. Его глаза покраснели и саднили, как и его разбитое сердце. – Я заслужил каждое мгновение ужаса, который со мной происходит.
Лошадь начала тяжело дышать, а от ее боков исходил пар, отчетливо видимый в зимнем воздухе. Она так устала, что замедлила шаг, и Чарли осторожно потянул за поводья, чтобы остановить ее, а потом неуклюже соскользнул с седла. Затекшие ноги ощутимо болели.
Чарли знал карту Варда не так хорошо, как Сораса или Корэйн, но он все-таки был беглецом, а не глупцом, и разбирался в ней получше многих. Поморщившись от боли, он достал из седельной сумки карту, начертанную на пергаменте, и, прищурившись, развернул ее. От Каслвуда его отделяло несколько миль; впереди простирался могучий лес, закрывая собой горизонт. При серебристом свете луны он напоминал черную стену.