Оленьи сказки - стр. 27
Она прошлась мимо книжной полки и провела рукой по корешкам: некоторые истрепались от времени, и иногда Рута проводила вечера, подшивая обложки и страницы. На пальцах остался слой пыли и оленёнок тут же вытерла её о подол платья.
Половица скрипела под ногами, и оленёнок специально старалась наступать на те доски, которые создавали больше всего шума. Она перепрыгивала с одной на другую, когда внезапно что-то скрипнуло так громко, что она вскрикнула и едва не упала.
Сердце часто стучало. Она замерла, боясь шелохнуться, и зажмурилась. Скрип повторился, и оленёнок впилась пальцами в ладони. На мгновение всё затихло, и вдруг за дверью кто-то громко кашлянул. Не помня себя от страха, она бросилась под стол.
Хриплый кашель раздался снова, и тяжёлый кулак трижды опустился на дверь. Оленёнок прижала колени к груди и старалась не дышать. Гость должен был уйти, решив, что никого нет дома. Нужно было только чуть-чуть подождать.
– Рута, где ты там? Я же вижу свет в окне.
Оленёнок с ужасом посмотрела на свечу. Рута оставила её, потому что могла вернуться уже затемно, а зажигать огонь было слишком опасным. И теперь эта свеча подписала ей смертный приговор.
– Рута, я принёс сапоги, мне совсем не нравится с ними таскаться. А за встречу с Азуоласом ты просто обязана накормить меня как следует.
Сапоги. Больше оленёнок не услышала ничего. Она так давно ждала их, и теперь была как никогда близка к цели. Противоречивые чувства разрывали её. Кашель и тяжесть шагов пугали, но голос был… обыкновенным. Совсем не таким, как у чудовищ из сказки. Оленёнок медленно вылезла из-под стола и нахмурилась.
– Рута, чёрт побери, тут вообще-то холодно.
Она подошла к окну и осторожно взглянула: самого человека разглядеть она не могла, но в руке он держал сапожки. Красные, вышитые золотистыми цветами и с небольшим каблуком, который мог так смешно цокать по льду. Оленёнок едва сдержалась, чтобы не запищать от восторга. Они нужны были ей. Здесь и сейчас.
– З-здравствуйте, – прошептала оленёнок.
– Рута? – голос за дверью теперь звучал удивлённо.
– Нет, я не Рута, но эти сапоги, они мне. Вы не могли бы их отдать?
– Не Рута? Но кто?
– Э-это секрет, – оленёнок уже пожалела о том, что связалась со странным гостем. Она никак не ожидала, что он будет задавать столько вопросов. Но теперь пути назад не было.
– Хорошо, секрет, пожалуй, я могу отдать тебе твои сапоги. Ты не откроешь мне дверь?
Оленёнок задумчиво почесала затылок: Рута не разрешала открывать дверь кому попало, но ведь здесь был особенный случай.
– Подождите минутку.
Она прикусила губу и прошлась по комнате. Нарушать прямой запрет не хотелось, но и отказываться от сапог тоже. Оленёнок сверлила дверь взглядом. И почему она не могла открыться сама? Тогда она не ослушалась бы Руту и получила своё. Внезапно ей в голову пришла идея, и она вприпрыжку бросилась к двери.
– Я не могу открыть, но вы можете! Рута хранит второй ключ под ступеньками, слева.
Оленёнок подрагивала от своей хитрости и в предвкушении облизывала губы. На всякий случай она отошла на несколько шагов назад и встала за спинку стула. Отсюда она смогла бы сразу же разглядеть гостя и, если что, защитить себя: за печкой лежали веники для бани и большая кочерга.
Она неотрывно смотрела на дверь и всё равно вздрогнула, крепко вцепившись ладонями в спинку стула, когда та отворилась. На пороге стоял мужчина: высокий, наверняка он оказался бы выше Руты, широкоплечий и… старый. Оленёнок, услышав голос, подумала, что перед ней друг Руты, но никак не старик. Но сейчас она смотрела на длинную бороду и лохматые коричневые волосы, выбивавшиеся из-под капюшона, и не могла даже представить, сколько лет внезапному гостю.