Олень, фея и камень - стр. 30
Синекрылый только молча хлопал глазами, разве что не громом пораженный.
– А чем плохо? Ты защитишь их от любых невзгод. Сам будешь править. Город воплотится в реальности. Род твой назовут княжеским, и потомки твои будут править этими землями веки вечные. Ты и твои близкие станут основателями. Почитаемыми и уважаемыми. Почти что небожителями. В том мире, откуда ты сейчас пришел, такого тебе не добиться. Никогда. Здесь же ты станешь центром мироздания, а близкие твои получат все, что желают.
– Но… как же остальной мир?
Белокрылый перевел на своего собеседника тяжелый, совсем не юношеский взгляд. Несколько секунд молчал, а потом проникновенно и веско обронил:
– А какая разница?
Бэррин открыл рот, чтобы ответить. Но его собеседник отмахнулся от невысказанных слов.
– Сам подумай – какое тебе дело? И не надо мне петь про благородство и любовь ко всему живому. Вот начнется война, и увидишь, сколько в людях и нелюдях останется того благородства и любви. Мигом вся эта мишура осыплется, каждый только о своей шкуре станет думать. И объединяться будут только, если так выгоднее. А как выгода изменится – предадут и виноватыми себя не почувствуют. Вижу, ты не согласен. Ну да тебя так воспитывали. Тогда подумай о том, что станет с твоими близкими, когда это все начнется? Никто не останется в стороне. Эрил будет воевать в первых рядах. И, скорее всего, поляжет со всеми своими соратниками. Друзья твои, хоть мало что пока умеют, тоже пойдут. Думаешь, выживут? Обязательно во что-нибудь встрянут. Или вас предадут. А здесь ты их всех убережешь. И себя, и родных, и друзей.
– Я здесь как раз, чтобы войны не случилось.
– Она случится все равно. Может, не такая страшная, как могла бы, но этот вал уже не остановить.
Златко неожиданно разозлился.
– И что ты предлагаешь? Не бороться? Бросить людей на растерзание? Самому укрыться здесь и ждать? А потом править на пепелище прежнего мира? Город не может существовать в пустом мире! Один город – и монстры вокруг! Как ты себе это представляешь?
– Так уж и только монстры, – развеселился белокрылый. – Монстров рано или поздно свои же перебьют. Или они вернутся в Земли Пред Вечными Снегами. Останутся те, с кем можно договориться. Да и… всех не вырежут. Рано или поздно люди, эльфы и прочие гномы, кому удалось отсидеться, выползут из нор. Отстроятся, обживутся. Вот тебе и будет мир вокруг. Зато ты своих спасешь. Всех до единого. Это точно важнее какого-то абстрактного, гипотетического всеобщего блага. Людей и нелюдей, которых ты не знаешь. Городов, которые видел только на карте. Есть они, нет… какая, по сути, разница? Вот тебе? Какой-нибудь Гоблинберийск на сотнях верст? Нет его – ну и ладно.
Бэррин на миг прикрыл глаза.
– Нет, я так не могу, – покачал он головой.
– Почему? – очень удивился белокрылый. – Тебе и делать-то ничего не нужно, – внезапно он замер. – А! Понял! Из-за этого смешного проклятия? Забавная штука, согласен.
Пернатый чуть склонил голову, улыбнулся и щелкнул пальцами.
– Вот и все, нет больше твоего проклятия.
– Нет? – неверяще повторил Златко.
– Нет, – кивнул собеседник.
– Ты думаешь, я поверю, что многовековое проклятие можно вот так снять щелчком пальцев?
Белокрылый только усмехнулся.
– Один из пяти камней заставил орды неповоротливых и туповатых созданий на всей территории Земель Пред Вечными Снегами эволюционировать, а самых умных из них проникнуть в ваше общество, обжиться там и заставить людей воевать друг против друга. Второй камень создал этот город, эти щедрые земли вокруг и готов раздвинуть границы двух миров, чтобы его создание воплотилось в реальности. Что его силе проклятье какого-то шамана-недоучки?