Октавиан Август. Революционер, ставший императором - стр. 68

Вновь назначенный пропретор добровольно признал главенство над собой двух консулов, и отношение его к ним носило дружественный характер. Оба в прошлом принадлежали к числу цезарианцев, и оба отличились. Гирций дописал восьмую книгу к «Запискам о галльской войне» Юлия Цезаря (вероятно, это случилось в конце 44 г. до н. э.). Возможно, ему также принадлежало авторство «Александрийской войны» и «Африканской войны» – продолжения «Записок о гражданской войне», созданных диктатором. Это прославление прошлых побед, несомненно, полностью соответствовало настроениям бывших командиров армии Юлия Цезаря.[208]

К началу марта подконтрольные сенату силы пришли в движение. Пропреторские легионы являлись единственной боеспособной частью армии. И молодой Цезарь передал Четвертый и Марсов легионы под командование Гирция, позволив консулу выступить в Цизальпинскую Галлию. Юный военачальник вскоре последовал за ним вместе с Седьмым – возможно, Восьмой присоединился к нему лишь позже. Их сопровождали конница и легкая пехота – вероятно, также корпус боевых слонов, пришедших с этими легионами, когда они покинули Антония. И Гирций, и молодой Цезарь создали себе преторские когорты из отборных ветеранов, которые должны были как охранять их ставки, так и быть грозной боевой силой в сражении. На тот момент Панса оставался рядом с Римом, торопя с обучением и подготовкой четырех новых легионов и председательствуя в сенате. Он присутствовал на заседании 19 марта, однако уже на следующий день покинул город и отправился на север с четырьмя легионами новобранцев.[209]

Гирций и Цезарь построили два укрепленных лагеря рядом с боевыми порядками Антония, однако они не чувствовали себя достаточно сильными, чтобы попробовать прорваться к Мутине до подхода остальных сил. Они зажгли сигнальные огни, подавая знак Дециму Бруту, однако невозможно сказать, знал ли последний, что они здесь, пока гонец не смог проникнуть через вражеские передовые посты, переплыть реку и попасть в город. Связь между осажденными и деблокирующими войсками кое-как держалась отчасти на таких храбрецах, а отчасти на отправке сообщений с помощью голубиной почты. В течение нескольких недель между солдатами сторон происходили стычки. Кое-кто из воинов вспомогательных кавалерийских частей, присоединившихся к молодому Цезарю, когда македонские легионы объявили о своем переходе на его сторону, решили теперь вернуться к Антонию. Он, возможно, получил и другие подкрепления, поскольку его силы, судя по всему, выросли до трех с лишним легионов. В Мутине у людей Брута продовольствие подходило к концу, однако Гирций и молодой Цезарь до получения подкреплений были не в состоянии помочь им.[210]

К началу второй недели апреля Вибий Панса и его войска уже приближались, продвигаясь по Эмилиевой дороге к Мутине. Антоний не мог позволить вражеским армиям соединиться и решил немедленно нанести удар, пока они разделены и уязвимы. Небольшие силы были отправлены устроить демонстрацию у лагерей Гирция и Цезаря, чтобы держать в напряжении занимавшие их войска. Сам Антоний взял два легиона из Македонии, Второй и Тридцать пятый, а также значительные силы конницы и легкой пехоты и поспешил на юг, чтобы устроить засаду новобранцам Пансы. Гирций почуял это или узнал из какого-либо сообщения о движении неприятеля и в ночь с 13 на 14 апреля послал Марсов легион, а также свою и молодого Цезаря преторские когорты, чтобы соединиться с Пансой и сопровождать его армию. Эта была авантюра, чреватая разгромом корпуса Гирция, если бы он заблудился и наткнулся на более мощные войска Антония, однако риск оправдал себя, и они без всяких трудностей соединились.