Октавиан Август. Революционер, ставший императором - стр. 39

Ко времени начала гражданской войны Октавий жил с матерью в доме своего отчима Филиппа. Его бабка Юлия скончалась в 51 г. до н. э., а ее муж, по-видимому, на несколько лет раньше. Хотя Октавию было только двенадцать лет, он произнес речь на похоронах и снискал похвалу за то, как сделал это. Похороны аристократов представляли собой общественное событие. Они начинались церемонией на Форуме, затем процессия следовала за пределы города, где и происходила кремация. Это давало возможность не только воздать хвалу почившему, но напомнить о достижениях его предков. На наиболее пышных похоронах нанятые актеры надевали регалии и несли погребальные маски всех покойных представителей этого рода, которые занимали высокие должности, что являло собой видимое напоминание об их прошлой славе. Произнесение похвального слова было обычным делом для молодого человека – это связывало его с предками и великими деяниями минувших времен и подразумевало, что и он со временем достигнет таких же успехов.[116]

Это был первый случай, когда Октавий оказался в центре внимания, еще более связавшего его со знаменитым, хотя и поныне вызывающим неоднозначные оценки двоюродным дедом. В других отношениях он был одним из юных аристократов, разгуливавших и тренировавшихся на глазах у публики, встречавшихся и соперничавших со своими сверстниками. Филипп, как говорят, давал много советов своему пасынку, и более чем вероятно, что Октавий начал сопровождать отчима, когда тот занимался делами и посещал народные сходки или заседания сената. Филипп и Атия ежедневно спрашивали учителей мальчика о его занятиях и успехах. Впоследствии Атия воспринималась как идеал римской матери: «Некогда в каждой римской семье сын, родившийся от порядочной женщины, вырастал не в каморке на руках покупной кормилицы, а окруженный попечением рачительной матери, которую больше всего хвалили за образцовый порядок в доме и неустанную заботу о детях. […] В ее присутствии не дозволялось ни произнести, ни сделать ничего такого, что считается непристойным или бесчестным. И мать следила не только за тем, как дети учатся и как выполняют другие обязанности, но и за их развлечениями и забавами, внося в них благочестие и благопристойность. Мы знаем, что именно так руководили воспитанием сыновей и мать Гракхов Корнелия, и мать Цезаря Аврелия, и мать Августа Атия, взрастившие своих детей первыми гражданами Римского государства».[117]

Матери могли быть сдержанными и, несомненно, считались авторитетными фигурами, чье одобрение должен был заслужить ребенок, ведущий себя соответственно ожиданиям семьи и государства. Когда началась гражданская война, Атия и Филипп почувствовали, что в Риме, возможно, находиться будет опасно, и отправили юного Октавия на одну из вилл – мы знаем по крайней мере о двух из них, одна под Путеолами, другая – близ Астуры (на побережье недалеко от Рима), однако речь могла идти и о какой-либо еще. Филипп не захотел поддержать ни одну из сторон. Так же поступил и муж Октавии Марцелл – человек, который вручил меч Помпею всего несколько недель назад. Юлий Цезарь объявил, что уважает такой нейтралитет и сражается только с теми, кто сражается с ним самим. Помпеянцы, хвастливо говорившие, что защищают законы и республику, угрожали, что будут считать врагом всякого, кто не встанет на их сторону.