Окраина. Альманах - стр. 29

Опять зазвенело – это не бубенцы, это кто-то звонит в дверь. В прихожей стояла заплаканная соседка, и следом за ней заплакала мама, страшно и некрасиво, с визгом. Пробудившийся Коля ухватился за мою ночную рубашку и спросил: «А что такое капитуляция?»

Через несколько дней папа принёс газету с объявлением – всем представителям стран, воюющих с Японией, 5 января явиться на площадь для регистрации.

– Мы ведь русские, Виктор, может, не надо идти? У России с Японией договор.

– Мы британцы, душа моя. Ты забыла?

Папа надел свой выходной костюм, и мы пошли.

– Открой рот и зови своих родителей! – кричала молодая женщина и трясла головой, а я не могла произнести ни слова и думала только о том, что если сейчас с её кудрей слетит шляпка, то мне совсем не поздоровится.

– Успокойтесь леди, разве Вы не видите, что у ребёнка шок?! – вступился высокий худой мужчина. – Господин офицер, тут ребёнок потерял родителей!

Японский офицер оборотил к нам равнодушное лицо и погнал толпу вдоль улицы.

Мужчина крепко взял меня за руку:

– Не бойся, детка, найдём твоих родителей, нас всех соберут в одном месте, сейчас главное, чтобы тебя не затоптали, держись. Как тебя зовут?

– Айрин.

– Да у тебя, оказывается, прекрасный голосок! И имя красивое. А я – Николас.

Так мы двигались около получаса, пока не остановились на набережной за Западным рынком, где нас стали пересчитывать и загонять в грязные тесные гостиницы. Молодая дама в шляпке опять оказалась рядом. У неё были светлые волосы, уложенные по моде на одну сторону, большие глаза и аккуратный вздёрнутый носик, словно кто-то положил палец на переносицу и легонько потянул вверх.

– Это же бордели! Здесь зараза на заразе! Чёртовы коротышки!

– Сожалею, леди, но «Пен» уже занят японским главнокомандующим, не думаю, что он захочет потесниться, – ответил мой избавитель.

– Я ценю Ваш юмор, – сказала женщина холодно.

– Занимайте комнаты на всех этажах, кроме нижнего, – скомандовали нам, и толпа начала ломиться на узкую деревянную лестницу.

– Давайте девочку мне, – сказала молодая.

– Вы же кричали, что это не Ваш ребёнок.

– А разве Ваш? Или в этом заведении Вам нужна девочка?

– Мисс… Я поищу её родителей и приведу их к Вам. Не дерзаю спрашивать адрес, но позвольте хотя бы обменяться с Вами именами. Николас Янг.

– Элизабет Хантер.

– Леди Элизабет, Вы ещё не знакомы с Айрин. Айрин, познакомься – леди Элизабет.

– Давай за мной, а то, пока мы тут соблюдаем ритуалы рыцаря Ланселота, все лучшие места займут.

Мы медленно двигались в очереди вверх по лестнице.

– Сколько тебе лет? Восемь? Девять?

– Мне – одиннадцать.

– Одиннадцать?! Такая маленькая и худая? – Элизабет задумалась и захлопала длинными ресницами. – Значит, в старости будешь молодушкой.

– Будет ли у нас всех старость? – громко вздохнула грузная женщина с одеялом вместо воротника на плече.

Элизабет словно не расслышала.

– Что у тебя за акцент? Ты не англичанка?

– У меня британский паспорт, – я отвернула голову и тут же споткнулась о ступеньку.

– А родилась ты где?

– В Шанхае.

– Ну не китаянка же ты. Откуда твои родители?

– Они русские.

– Ах вы русские! Ты, наверно, какая-то княжна?

– Нет.

– Признавайся, княжна? Графиня? Может, за тебя мне дадут золота и соболей?

Комната, которая нам досталась, была тесной, без окна, с одной большой кроватью, оказавшейся уже занятой. Элизабет кошкой метнулась в угол и бросила на пол пальто.