Окончательная реальность - стр. 50

В среду я был на ипподроме. У входа меня встретил здоровый амбал:

– Коля ждет. Коля стоял за тем же столиком и что-то жевал.

– Деньги принес? Я достал купюры.

– Молодец, вовремя, даже счетчик включить не могу. Будут еще плодотворные идеи – заходи, примем.

В эти дни я играл как бог. Казалось, мексиканская таблетка, которой угостил меня Ипполит, продолжает действовать и как будто помогает заглянуть чуть-чуть вперед, в будущее. Наверное, это была иллюзия, но играл я действительно хорошо. Делал ставки Ермакова, усиливал их своими ставками, иногда корректировал прогнозы наездника и брал весь риск на себя. Играл во всех заездах и там, где не имел информации, все равно доезжал.

Через две недели я приехал на встречу с Ермаковым в «Метрополь». Он как всегда сидел за столиком в небольшом темном зале без окон. На улице был ясный день, но в этом месте хоть днем, хоть ночью – всегда темно и пустынно.

– Присаживайся, Вильгельм. Как успехи? Я достал из портфеля пухлый коричневый конверт и положил на стол. Ермаков сразу же хапнул сверток и убрал куда-то вниз, под ноги.

– Кушать будешь?

– Нет, спасибо.

– Я слышал, – голос его звучал слишком спокойно, спокойно до ужаса, – ты усиливал мои ставки, Вильгельм. Надеюсь, это учтено в расчете? В конверте все правильно?

– Михал Абрамыч, – замычал я, – нам ведь с Лией нужны деньги на свадьбу, я только иногда позволял себе ради…

– Позволял себе что? Обворовывать меня…

Захотелось в туалет.

– Нет, Михал Абрамыч, ну зачем вы…

– Эх, Вильгельм, если бы я не любил тебя как сына… Ладно, считай, что это мой подарок, на свадьбу.

Живот крутило все сильнее.

– Когда расписываетесь?

– Не знаю, теперь, наверное, после родов. Чего там осталось, не сегодня так завтра в роддом.

Как будто всполохи от горящих казачьих станиц пробежали по лицу Михаила Абрамовича Ермакова.

– Дело ваше, – тихо сказал он, – для меня вы давно женаты. Так что больше ко мне за информацией не ходи. Родственникам наездников нельзя играть. Ты выиграл достаточно. На жизнь хватит.

Он сделал неопределенный жест, и я понял, что могу уходить.

Выбрался на воздух. Огляделся. Красивая широкая улица. Захотелось перекреститься.

Итак, подведем итоги. Дома в тумбочке 10 000 рублей. С букмекером рассчитался. Семь тысяч надо отдать Буковскому. Остается три. Достаточно. Я снова собирался играть.

16 августа, пятница. Рядовой день на ипподроме. Мне и раньше приходилось играть без подсказок, но тогда все было иначе. Выигрыш не был необходимостью, наоборот: по средам, когда я играл без информации Ермакова, следовало, скорее, проигрывать, чем выигрывать.

Сейчас проигрывать мне никак нельзя. Я смотрел на беговую дорожку, и какая-то морозная ясность охватывала меня. В голову лезли мысли о таблетке. Неужели такое может быть, и воздействие ипполитовского зелья сохраняется до сих пор? Если поразмыслить, я чувствовал будущее даже тогда, когда делал роковую ставку Черному букмекеру. В глубине души я знал, что проиграю. Эх, дурак! Ладно, посмотрим.

Я раскрыл программку и наметил комбинацию.

В этот день я выиграл во всех девяти заездах. Я уже не сомневался, что моя интуиция вышла на иной, более высокий уровень. Еще несколько беговых дней – и мы с Лией будем обеспечены, по крайней мере, на первое время.

В воскресенье утром Лию увезли в больницу. Я переволновался и приехал на ипподром только к третьему заезду. Что-то изменилось. Сначала мне было не ясно, что именно. Я чувствовал, что на трибунах душно. Воняло. Приставучий комар укусил в щиколотку, и она ужасно чесалась. От морозной ясности не осталось и следа. Я проиграл в четвертом, пятом, шестом заездах. Начав увеличивать ставки, проигрывал вновь и вновь. Вместо мороза знойное августовское марево окутывало мой мозг. Я понял, что дело дрянь, я больше ни хрена не чувствую.