Окна - стр. 44
– Нет, при чем здесь Магда? – Хозяйка оперлась локтями пухлых рук на прилавок и беспардонно меня разглядывала. – Совершенно из другого источника. Желаешь что-то купить?
Мелькнула глупая и даже смешная мысль, что если я оденусь в покупки из этого призрачного магазина, то люди будут видеть меня нагой. Я отказалась от заманчивого предложения проверить это на практике и спросила, может ли она ответить на несколько вопросов. Ее слова меня несколько удивили.
– Только если ты будешь в очках.
Может быть, ей очень хотелось напугать меня тем, что мне предстояло увидеть. Я молча надела очки, но отвернулась от нее и первым делом осмотрелась в магазине. Все манекены были обугленными и… живыми. То есть я не могу сказать, что они были живыми в прямом понимании этого слова, но они двигались, переговаривались, изредка меняли позы. Надо мной шелестел их шепот, и было видно, что им не хочется стоять вот так и демонстрировать одежду, но это была их обязанность. Я увидела, что они на самом деле не являлись манекенами: обгоревшие пластиковые фигуры выглядели бы иначе. Это были люди, вернее, трупы людей, погибших в страшном пожарище.
– Кто эти люди? – бесцветным голосом спросила я, едва сдерживая дрожь в голосе и комок тошноты в горле.
– О, ты догадалась, что это люди? Какая молодец. Это же покупатели! Посетители мои драгоценные, – раздался нечеткий жеваный ответ.
– Они все сгорели в магазине?! – Я наконец повернулась к женщине и невольно отпрянула. Наверное, ужас, отразившийся все-таки в моих глазах, обрадовал хозяйку магазина, и она скрипуче засмеялась. Нет, в том пожаре она не сгорела. Передо мной стояла удавленница с тонким кожаным пояском на одутловатой шее. Белки глаз глядели на меня с серого перекошенного лица, а изо рта высовывался разбухший синий язык. Я ожидала, что тут же мне в нос ударит отвратительный запах разложения, но женщина была всего лишь призраком, показавшимся передо мной в том виде, в котором она рассталась с жизнью.
– Да, они сгорели. Они сгорели и стали принадлежать мне! – сказала хозяйка, давясь звуками, и я с трудом разобрала слова. – Я обанкротилась и должна была расстаться с магазином. Но я не позволила им отобрать его у меня. Я все сожгла! И ты знаешь, раньше здесь никогда не было манекенов, и вся одежда держалась на вешалках. Зато теперь их много, и все они принадлежат мне и слушаются меня!
Я медленно отступала к входной двери под натиском картавых фраз, выплескивавшихся из мертвого рта. Хозяйка вышла из-за прилавка и продолжала говорить, неотступно следуя за мной и размахивая вспухшими руками.
– Я подожгла магазин и повесилась. Я стала хозяйкой, а они – моими рабами. Их души никогда не вознесутся, им не вырваться из плена, а мне и тут хорошо. Это мой магазин! Мой!
У меня подкашивались ноги и кружилась голова, в которой роились обрывки воспоминаний об изгнании демонов и об освобождении плененных душ. Но то были сказки из книжек, а сейчас передо мной стояла эта ужасная сумасшедшая, неизвестно во имя чего погубившая в своем магазине почти двадцать человек. Это было мерзко, но я ее не боялась. Мне хотелось узнать правду до конца.
– Но ведь сгорел весь дом, – возразила я. – Как все успело так быстро произойти и почему не сгорели вы?
– А я расскажу,– зашипела мертвая. – Для этого я разлила бензин возле каждой квартиры. Возле всех квартир до единой! Снизу доверху! Они все так кричали, все, кто не успел выбежать. А я спряталась, у меня в квартире есть каморка. Я позаботилась, чтобы огонь не сразу попал туда, и когда пожар добрался до меня, я уже была мертва.