Оккупация - стр. 38
Его она нашла в «Пузатой хате» на углу… он всегда тут обедал. Обслуживали, понятное дело, бесплатно…
– Сергей…
Берестов поднял взгляд, смотрел несколько секунд.
– Ивонина, – вспомнил он.
– Да.
– Ты где сейчас?
Она присела за столик.
– В прокуратуре. Генеральной.
– Ого. Поздравляю. Дорого?
Она не стала ничего говорить.
– Мне нужна помощь.
– В чем? До дома проводить?
– Сегодня ты мне. Завтра я тебе.
Берестов доскреб остатки борща:
– Завтра может и не быть. Ладно… что надо-то?
– Матросов. Беженец из России. Бывший полковник полиции… российской. В России его дожидается уголовное дело по коррупции. Потому он отсиживается здесь, в Киеве. Пистолет у него – с дарственной надписью вашего министра. Украинское гражданство. Что ты о нем знаешь?
– Э… мать. Вечно тебя на приключения тянет.
…
– Тебе оно надо?
– Надо. Погиб наш сотрудник. Что я тебе говорю, ты сам должен понимать это лучше меня.
Берестов сплюнул – не в тарелку, на пол.
– Я понимаю, когда вынимаю. Извини, мать, но ты реально не в свое дело лезешь.
– Это мое дело. И я все равно все узнаю…
Берестов зачем-то оглянулся по сторонам.
– Ладно, если тебе себя не жаль, слушай. Этот Матросов – он не просто коррумпированный мент. Это решала.
– То есть?
– Ты знаешь за водочную мафию?
Она кивнула.
– Нет, мать, не знаешь. Ни хрена ты не знаешь.
…
– Когда была война, на той стороне фронта остался один из крупнейших заводов Украины – Луга-Нова. Со своим ассортиментом, именем и так далее. Умные люди решили, что крупный водочный завод в неконтролируемой зоне – это есть хорошо. Завози бутылки, спирт, разливай – ни тебе налоговой, ни тебе таможни, ни тебе чего. И начали бодяжить и гнать через границу. Разборки были, помнишь, скандал был – офицера СБУ кончили?
Она кивнула.
– Как раз водочный караван шел. А потом мирняк подписали, лафа накрылась – а каналы уже готовые. И вот наши лыцари пузыря и стакана решили развернуть поток в обратном направлении и окучивать более денежный российский рынок. Причем заинтересованы в этом были многие важные люди…
Берестов понизил голос.
– Например, российские акцизки, левые, эстэсссно, печатались не где-нибудь, а в Укрспецполиграфии, а заказчиком была СБУ. И все это было типа мероприятием по подрыву экономики агрессора. Понимаешь?
– Нет.
– А по факту эсбэушники просто косили бабло под видом спецмероприятий. Если сомневаешься… в свое время было такое место… гостиница «Краматорск» в Краматорске… там жили прикомандированные к штабу АТО эсбэушники. Дела решали. Знаешь, какая там стоянка была? Лимона на два зеленью тянула. Кто на «крузаке» не ездил – тот лох, с таким даже дел никто не имел. Так вот.
– Дальше.
– Дальше. Сначала все шло нормально. Потом эти мальчики-колокольчики зарвались и стали наступать на пятки серьезным дядям. Дядям в России, которые считали, что это наша корова, и мы ее доим, и нефиг всяким там хохлам на нашу поляну со своим спиртом лезть. Дяди разозлились. Сначала пропал целый состав с бухлом. Потом началось мочилово. Месяца три разборка шла. Потом сюда с Москвы свалил этот самый Матросов. И все, как отрезало. Больше никаких разборок, а Матросов в ускоренном порядке отримует гражданство Украины – указом президента. Ты хоть понимаешь масштаб?
– Сколько это могло стоить? – прищурилась она.
– Нисколько. Есть вещи, мать, которые за бабки не продаются.