Океан для троих - стр. 19
Остальная команда согласно зашепталась. Дороти никак не могла сосредоточиться. Попыталась отвести взгляд от кубика и тоже потерпела поражение.
— Чтоб вас кракен сожрал, стоило мою команду денек подержать в клетушке, как они уже видят в каждой тени демонов. Корабль хорош. Двадцать шесть пушек — всего на четыре меньше, чем на “Каракатице”. Осадка мелкая. Пустой. Паруса в порядке, полностью готов к отходу. Подарок морского бога. Чего вам еще надо, селедкины дети?
— Ты просто недавно на борту, кэптен, вот и не чуешь. А останешься подольше…
— Джок, я бы рад послушать бабкины сказки, но времени у нас в обрез. А воевать с гарнизоном у меня сейчас нет никакого желания — все наверх, поднимаем якорь…
Дороти хотела сказать, что ей тоже не нравится бригантина и она полностью на стороне команды, но открыть рот не смогла. На плечи легла свинцовая тяжелая подушка, голова сразу показалась пудовой гирей, и она стала медленно клониться вперед.
— Кэптен, глядите, с девкой-то… неладно.
Вокруг разом все взорвалось движением, мелькнуло уже очищенное от крови лезвие палаша и с хрустом опустилось на источник мерцания, а потом Дороти прилетела такая оплеуха, что зазвенело разом в обоих ушах. Зато пленка марева, в котором она тонула, лопнула разом.
Дороти неловко упала и ударилась плечом о доски. Мир снова мигнул, крутанулся и наконец обрел четкость, но почему-то начал трястись. И только спустя несколько секунд она сообразила, что это не мир, а Черный Пес сильно раз за разом встряхивает ее, ухватив за одежду, и зовет очень громко:
— Мэм! Вильямс! Очнись, дери тебя все святые по очереди! Джок, найди на этой лоханке выпивку и покрепче. И тащи сюда, только хлебни, перед тем как тащить — а то отраву принесешь…
— Где матрос? — Дороти перехватила Морено за запястья и прекратила встряхивания, от которых и так затуманенная голова ныла еще больше. — И штука, мерцающая...
— Какой матрос? Какая штука? — Черный Пес уставился на нее единственным глазом с таким незамутненным беспокойством, что Дороти поняла — дело нечисто.
Миражи в океане были вещью обыденной, водная гладь шутила с глазами и оптикой как могла, но одно дело, когда тебе в облаках видится берег несуществующей земли, и совсем другое — когда твоя галлюцинация имеет две ноги, мерзкую морду и ворох игральных карт, от которых…
— Когда я спустилась сюда, я видела человека. У него было странное лицо — доброе, как у деревенского дурака. Он сидел тут, нес вахту…
— Кэптен, с тех пор, как нас тут заперли, сюда не спускалась ни единая живая душа. Крысы — да, бегали, но на двух ногах никто не приходил, — проговорил Джок, смотря на Дороти как на сумасшедшую. — Она спустилась, потом вместо того, чтобы открыть запоры — вот, у клетки смяла край. Мне пару фраз сказала и в угол уставилась, а потом ты, кэптен, этот угол рубанул — по чистому воздуху…
Дороти встала, пошатываясь, и осмотрелась. Никакого матроса, разумеется, в трюме не было, как и мерцающего кубика и выпавших из рук игральных карт. Да и между тем трюмом, из видения, и этим были явные отличия — доски темнее, нет сваленных в углу тюков с товаром, клетка, в которой сидели люди Морено, на три фута ниже той, которая мерещилась.
— Мне чего-то показалось, какой-то отсвет, вот и рубанул, — Морено задумчиво потер щетину. — И вроде как оно сработало. Но погоди-ка, Джок, я тоже видел охранника — когда заглянул сюда мельком…