Окаянный император. Роковое путешествие - стр. 23
– Что ж ты, братец?
– Не моя вахта была, государь… Только сменился… Сморило. У котельного прикорнул. Там переборка теплая…
– Так вся вина этого матроса в том, что он спал в неположенном месте? – спросил я, и градус внутреннего кипения начал расти.
– Для этого есть кубрик…
– Понятно… Иди, Вакуленчук… Умойся, – сказал я и, пока матрос быстро исчезал из поля зрения, окончательно развернулся к офицеру. – Потрудитесь объясниться, милостивый государь. Кто дал вам право бить подчиненного, да еще и по надуманному поводу?
По глазам лейтенанта было заметно, что он не понимает сути моих претензий.
– Как вас зовут?
– Николай Парфенович Курош из астраханских дворян, ваше императорское высочество.
– Так вот, Николай Парфенович, настоятельно прошу вас впредь воздержаться от рукоприкладства в отношении нижних чинов. Не пристало дворянину, а еще больше русскому офицеру бить подчиненных. Настоятельно рекомендую этого не делать. Идите.
Произнося свою тираду, я вдруг понял, что могу быть неправ. Перед глазами возник образ мужика, который молча сносит удары, и лицо лейтенанта, не понимающего, почему я вмешиваюсь, поэтому финал и получился немного смазанным. Черт! Надо немедленно найти капитана и прояснить этот вопрос. Однако искать его мне не пришлось. Николай Николаевич сам шел мне на встречу.
– Ваше императорское высочество, Владивосток на горизонте! Наш переход приближается к концу.
В голосе собеседника я услышал нотки радости. Я провел на корабле всего несколько дней, да и то большую часть из них в порту, а команда и мои попутчики покинули родные берега больше полугода назад. Мы подошли к борту.
– Сколько же мы прошли, капитан?
– Почти двенадцать тысяч морских миль, ваше императорское высочество.
– Однако… Соскучились по дому?
– Конечно! Только для нас путешествие пока не заканчивается. До базы в Кронштадте еще идти и идти. И неизвестно, какие у командования на нас виды… Но ничего, команда здорова, исполнена энтузиазма и готова исполнить любой приказ, – закончил он преувеличенно бодрым тоном.
– Кстати, Николай Николаевич, просветите меня по поводу телесных наказаний на флоте, что-то я запамятовал…
У Ломена приподнялись брови:
– Телесные наказания для нижних чинов были отменены высочайшим повелением в 1863 году. Ваш августейший дед, император Александр II, запретил порку кошками как в мирное, так и в военное время… – завершил он рассказ невысказанным вопросом.
– Я стал свидетелем неприятной сцены…
– Лейтенант Курош, как я понимаю?
– Вы знаете о его… упражнениях?
– Да, ваше императорское высочество.
– Так почему не прекратите? Почему на вашем корабле подобное возможно, – слово «вашем» я выделил особо.
– Лейтенант Курош потомственный моряк, сын контр-адмирала Парфения Александровича Куроша…
– Как мне кажется, это не основание для нарушения высочайшей воли… Николай Николаевич, прошу вас принять меры к тому, чтобы подобные события более не повторялись. Нельзя марать честь русского императорского флота.
Расставшись с капитаном, я отправился к себе в каюту. Дорога к нейе проходила мимо офицерской кают-компании. Дверь оказалась приоткрыта, из-за нее слышались голоса моих попутчиков. Понимая, что рискую, тем не менее притормозил и решил послушать, о чем идет речь. Начала разговора я не услышал, но он был явно обо мне.