Охотясь на Аделин - стр. 33
Белокурые волосы взъерошены, пряди торчат во все стороны, а когда он замечает меня, его глаза округляются в истерической панике.
Я вскидываю бровь.
– Натер себе голову воздушным шариком?
Он моргает, и прежде чем до кого-либо из них доходит, я поднимаю пистолет и выпускаю две пули – по одной в каждого телохранителя.
Слишком просто.
Очевидно, его деньги не смогли купить даже надлежащую охрану, чтобы развлечь меня. Если бы они были такими, как я, то меня застрелили бы еще до того, как я успел открыть рот.
Когда его люди падают, глаза Макса распахиваются еще шире. Кровь стремительно растекается за перила и капает на чистую плитку первого этажа. Он уже было поворачивается, чтобы бежать, но его останавливает мой голос:
– Иди сюда, Макс.
Он медленно оглядывается, в его глазах ужас. От людей, столкнувшихся с последствиями своих действий, исходит особая вонь.
Они чертовски каменеют, но лишь потому, что знают, что умрут. И неважно, во что они верят, они прекрасно понимают, что у них нет ни единого шанса оказаться перед вратами рая.
– Что бы ты ни думал, я…
– Не оскорбляй меня еще больше, подвергая сомнению мои знания, – перебиваю я смертельно спокойным голосом. – Ты ведь все понимаешь, Максимилиан.
Его губы сжимаются в белую линию, однако у него хватает ума развернуться и спуститься по ступенькам, поправляя на ходу мятый пиджак, чтобы восстановить хрупкий фасад своей уверенности. Он изо всех сил старается сохранить спокойное выражение лица, но его кулаки сжаты и дрожат, на лбу выступил пот.
Он спускается до последней ступеньки и стоит передо мной, задрав нос. Хочет умереть с гордо поднятой головой.
Как наивно.
Нет, он будет лобызать мои ботинки, умоляя о прощении, и впиваться в них губами так сильно, что на них останутся следы от его зубов.
– Где она? – спрашиваю я, мой голос холоден и лишен каких-либо эмоций.
Он смотрит на меня, и его кадык подрагивает, когда он пытается сглотнуть.
– Мне не сказали точное местоположение.
– Но ты в контакте с людьми, которые ее удерживают, – возражаю я.
Он моргает, облизывает губы, чтобы потянуть время, ищет подходящий ответ.
– Все в прошлом. Я перевел Рику его долю, и больше мы не общались.
Макс перевел деньги только на один счет, так что, насколько я понимаю, процент получил лишь Рик Борман, пусть я пока и не совсем понимаю почему. На записи с камеры, снявшей аварию Адди, было двое, и вытаскивал ее из перевернувшейся машины вовсе не Рик.
Поджимаю губы, шрамы на моем лице натягиваются, киваю головой и медленно подхожу к нему, словно охотящийся гепард. Он напрягается, застывая под моим взглядом, и в мою кровь просачивается струйка удовлетворения.
– И ты хочешь сказать, что у тебя нет никакой возможности связаться с кем-либо из них?
Он сглатывает и качает головой.
– Рик заблокировал свой телефон сразу после того, как прошла передача. Видимо, скрывается от тебя.
Хмыкаю, пробегая глазами по его фигуре, отмечая странную позу и положение ног. Да он в нескольких секундах от того, чтобы обмочиться.
Отсутствие уверенности в себе на публике вполне закономерно, учитывая, что худшим из твоих грехов было запугивание двух женщин в ресторане.
На этот раз он был очень плохим мальчиком.
– Так зачем же ты это сделал, Макс?
– Ты убил моего отца, так что сделка расторгнута, – выплевывает он, в его глазах вспыхивает ярость.