Охотники за жирафами - стр. 15
Приказав Конго оставаться на месте, Виллем с подветренной стороны направился к буйволице и, прячась за кустами, стал подбираться к ней. Он знал, что буйволица очень пуглива, особенно когда с ней теленок, и двигался с величайшей осторожностью. Знал он и то, что ни одно животное не защищает своего детеныша так яростно и бесстрашно, как буйволица, и поэтому он не желал промахнуться; лучше не вступать в поединок с буйволицей, а этого не избежать, если не убьешь, а только ранишь ее. Виллем подъехал настолько близко, насколько позволяли кусты, прицелился в сердце животного и выстрелил.
Вопреки ожиданиям, буйволица не упала и не бросилась бежать, она только вопросительно посмотрела в ту сторону, откуда раздался выстрел.
Охотники недоумевали. Что за странность? Если Виллем промахнулся, почему же буйволица не убегает вместе со своим детенышем?
«Подкрадываться к ней бессмысленно, – подумал Виллем. – Она так же мало склонна двинуться с места, как вон то дерево».
И, быстро перезарядив ружье, он бесстрашно поскакал вперед, уверенный, что буйволица от него не уйдет. Казалось, она и в самом деле не думает бежать; но стоило ему подъехать ближе, и она, рассвирепев, кинулась к нему – остановила ее лишь вторая пуля, которая угодила ей прямо в лоб. Буйволица еще раз рванулась вперед, но ноги у нее подогнулись, и она рухнула мертвая, как обычно падают буйволы: брюхом наземь, раскинув ноги, а не опрокинулась на бок, как другие звери.
Следующим выстрелом Виллем прикончил теленка, который жалобно мычал подле матери.
Подошел Конго и, осмотрев теленка, увидел, что одна нога у него сломана. Вот почему буйволица не пыталась спастись бегством. Детеныш не мог ходить, и материнский инстинкт заставил ее остаться с ним.
Перезаряжая ружье, Виллем услышал громкий шорох среди лиан, обвивших дерево, под которым стояли они с Конго. Что-то большое зашевелилось в ветвях. Что бы это могло быть?
– Отойди! – крикнул Виллем Конго, отскакивая от дерева и в то же время вкладывая пулю в ружье.
Отбежав на десять – двенадцать шагов, он обернулся и приготовился встретить неизвестного зверя, скрывавшегося в ветвях. Но перед ним оказался какой-то высокий человек. Он спрыгнул вниз в ту минуту, когда Виллем отбегал от дерева.
Одежда и весь вид этого человека обличали в нем африканца, но он не принадлежал ни к одному из тех отсталых племен, которыми так богата Африка. То был человек лет сорока, высокий, крепкий, с правильными чертами лица, выражавшими ум и отвагу. Лицо не черное, а цвета дубленой кожи, и волосы больше походили на волосы европейца, чем негра.
Все это молодой охотник заметил в первые несколько секунд: разглядывать дольше он и не мог, ибо человек, так внезапно появившийся перед ним, тотчас же сорвался с места и побежал; молодой охотник подумал было, что он испугался. Но нет, на лице его не было страха. Видно, какое-то другое чувство подгоняло его.
Так и оказалось, и Конго понял это первый. Человек со всех ног бежал к реке.
– Вода, вода! – закричал Конго. – Он хочет пить!
Конго был прав, они скоро убедились в этом. Проследив взглядом за незнакомцем, они увидели, что он бросился в реку, припал к воде и стал жадно пить.
Между тем Гендрик и Аренд, услышав выстрелы, испугались, не случилось ли чего-нибудь, и поскакали вперед, оставив вьючных лошадей на попечение Ганса и Черныша.