Охотники за сокровищами. Нацистские воры, хранители памятников и крупнейшая в истории операция по спасению мирового наследия - стр. 50

Только теперь декан понял, что матрасы были нужны не для защиты от бомб. Это был самый безопасный способ быстро перенести статую в фургон.

– А что картины? – спросил один из моряков. На стене рядом с Мадонной висели самые выдающиеся работы из коллекции собора. Старший ненадолго задумался, рассматривая их.

– Эй ты, – сказал он одному из стоявших у дверей солдат, – пригони-ка еще один фургон.

У декана перехватило дыхание, когда солдаты взобрались на постамент бесценной статуи. Он не мог отвести от нее глаз, боясь, что любое мгновение может стать для нее последним. За его спиной ризничий крестился и бормотал молитвы, не осмеливаясь взглянуть на статую, которая уже качалась на своем пьедестале. Полутораметровая скульптура скользнула вниз, на матрас, который на весу держали солдаты, придавив остальные к земле. Но она была цела, во всяком случае, декан не заметил повреждений. Лежала лицом вниз – но хотя бы была цела.

С десяток солдат осторожно понесли Мадонну к боковой двери, остальные достали лестницу. Солдаты начали снимать картину, а их командир мерил шагами комнату, усеивая пол сигаретными окурками. Туда-сюда, туда-сюда.

– Слишком высоко висит, – крикнул один из моряков. – Нужна лестница повыше.

– Не ори, – скомандовал офицер. На улице еще не светало, у них оставалось достаточно времени. – Попробуй еще раз.

Мадонна была уже у двери. Моряки, явно следуя выданным ранее инструкциям, взяли второй матрас и накрыли им скульптуру. Это ее не особенно защитит, но хотя бы скроет кражу от слишком любопытных глаз.

– Не снимается, командир, – сказал один из стоявших на лестнице солдат.

– Ну и ладно, – ответил командир, которого начала страшно раздражать вся эта операция. Было пять часов утра, он не спал всю ночь, и все из-за какой-то статуи. – Бросьте эту картину, она не имеет значения. Грузите остальное.

Еще полчаса понадобилось на то, чтобы затащить статую в один из фургонов Красного Креста. Солдаты набились во второй фургон, а в третий, который часом раньше пригнал один из них, отправились картины. Горизонт окрасился первыми нежными лучами зари, а ризничий и декан, стоя у дверей, смотрели, как исчезает Мадонна Микеланджело, единственная работа мастера, покинувшая Италию при его жизни.

Тут декан прервал свой рассказ, чтобы глотнуть чаю. Рука его слабо дрожала.

– Считается, что она была вывезена из Брюгге морем, – с грустью закончил он. – Но возможно, что и по воздуху. В любом случае здесь ее больше нет.

Сидевший напротив него хранитель памятников Рональд Бальфур, сосед Стаута по комнате в Шрайвенхеме, поправил очки и сделал пометку в журнале. Кабинет декана напоминал ему собственную библиотеку в Кембридже.

– Вы можете предположить, когда она покинула Бельгию?

– Пару дней назад, не раньше, – печально ответил декан. – Возможно, только вчера, кто знает.

Было 16 сентября: прошло восемь дней со дня кражи и всего несколько – с триумфального входа англичан в город.

Бальфур закрыл тетрадь. Мадонна Брюгге ускользнула от них, из его рук. А ведь он был так близок!

– Хотите я дам вам фотографии?

– Мне не нужны фотографии, – ответил Бальфур, погруженный в свои мысли.

В британскую армию он вступил в 1940 году. Три года провел, набирая пехотинцев в сельской Англии. Восемь месяцев проходил обучение на хранителя памятников. Он считал себя готовым. Но вот всего три недели, как он находится на континенте, приписанный к 1-й канадской армии на северном фланге наступления, и такая неудача. Одно дело – вступить во французский Руак и обнаружить, что Дворец правосудия уничтожен. Сначала, в апреле, в него попала шальная бомба союзников, а 26 августа немцы спалили весь район, чтобы уничтожить телефонную связь. Бальфур опоздал спасти дворец меньше чем на неделю.