Охотники за ментами - стр. 20
– Нет, я действительно против, – грустно сказал Чижов. – Ведь я учитель. Я должен сеять мудрое, вечное… Хотя, наверное, и ваши коллеги должны бороться за справедливость, а не за право сильного. Я так думаю. Конечно, может быть, у вас другое мнение… Ладно, оставим эту тему и вместе подумаем насчет пап… Откровенно говоря, не совсем представляю, по каким критериям вы будете определять, кто из них годится в потенциальные убийцы…
– Будем смотреть, кто из родителей владеет оружием, имеет к нему доступ, кем работает, был ли судим, ну, и все такое прочее… Улавливаете направление моей мысли? – спросил Ломов.
– Вполне, – кивнул Чижов. – Тогда пройдемся сейчас по журналу того класса, который вел Павлов. Постараюсь вспомнить, что я знаю о родителях, а вы уж сами составляйте список тех, кто вас заинтересует.
В течение следующего получаса они изучали классный журнал, перебирая фамилию за фамилией, слушали информацию, которую выкладывал о родителях Чижов, и заносили нужные сведения в свои записные книжки. Закончив, они попрощались с директором, сказали обычные в таких случаях слова, мол, «если вдруг что вспомните…» и покинули школу.
– Вот засранец, а? – с чувством сказал Ломов, когда они оказались на улице. – Это я про директора. Он, видите ли, против суда Линча, но плохого полицейского застрелить можно, потому что в нашем обществе нет других инструментов воздействия на плохих полицейских! У меня так руки и чесались врезать по его интеллигентной роже!
Волченков искоса посмотрел на него.
– Полегче! – сказал он иронически. – Надеюсь, ты не планируешь стать жертвой «охотников»? Тогда смени тему.
– Нет, меня в самом деле бесит этот идиотизм! Хотел бы я знать, что они запоют, когда перестреляют всех ментов – и плохих, и не очень! Когда преступность возьмет их всех за глотку! Они думают, что покой в их домах организовался сам собой! Нет, они в самом деле так думают?
– Не усложняй! Ситуация проще, чем ты хочешь ее представить. Если полицейский ведет себя несоответственно своему статусу, население как бы отказывает признавать за ним право на этот статус. Он становится в глазах людей как бы перебежчиком, предателем. А с предателями у нас, как известно, разговор короткий.
Ломов остановился, махнул рукой и полез в карман за сигаретами.
– Ладно, бесполезно что-то доказывать! Давай перекурим это дело.
Они закурили, отвернувшись друг от друга. Думали они, однако, об одном и том же и примерно в одном ключе. Это выяснилось очень скоро.
– Зря мы вообще сюда поперлись, – хмуро заключил Ломов. – Все это полное дерьмо. Какие могут быть мстители в средней школе? Подумаешь, попал в аварию любимый учитель! Подумаешь, кто-то захотел выгородить виновника аварии. Вот я пытаюсь представить себя на месте этих пап – дети-подростки, это уже головная боль, а тут еще деньги в школу на ремонт, на подарки учителям, да на работе проблемы, да жена изменяет, а тут еще иди и мсти за постороннего человека! Нет, как хочешь, а я в это не верю!
– Да, звучит диковато, – согласился Волченков, невозмутимо выпуская табачный дым в синее небо. – Я тоже не могу себе этого представить. За исключением одного варианта.
– Это какого же? – подозрительно посмотрел на него Ломов.
– А того самого, какого генерал боится. Если существует такая банда, которая поставила себе целью ментов наказывать, то представить себе любую расправу очень даже просто. Знаешь ведь, как преступники входят во вкус. Особенно если какие-то преступления сходят им с рук. Если допустить, что банда все-таки существует, то нетрудно предположить, что они опьянены сейчас своей безнаказанностью. Список-то, который дал нам генерал, – это сплошные висяки.