Охотники за душами - стр. 3

– Мэи, да твои родители – настоящие, не выдуманные Индиана Джонс и Лара Крофт! Они же весь мир объехали в поисках утраченных артефактов, а сегодня готовы показать людям свою частную коллекцию! Ничего удивительного, что все с этим, как ты выразилась, носятся.

– Ну, ты-то уж точно носишься как с писаной торбой, – усмехается Мэи. – Но знаешь, все это не кажется таким уж восхитительным, когда родителей никогда нет дома.

– Извини, – я примирительно сжимаю ее руку. – Я и забыла, как это все травмировало тебя и твоего брата.

– Ничего, мы выжили, – Мэи изображает веселую улыбку. – Мы с Ли отлично знаем, что для родителей мы вторые по важности после золотой лихорадки. Мы давно уже с этим смирились, и…

– О, Дженна! Как я рада тебя видеть, – слышится голос матери Мэи. Она уже шагает мне навстречу через вестибюль, одетая в элегантное бордовое платье, с бокалом шампанского в руке. – Замечательно, что ты смогла выбраться к нам.

При виде матери Мэи расправляет плечи. Хотя на древности ей и наплевать, во всех остальных отношениях она очень похожа на маму: такая же красивая, с черными блестящими волосами, прямыми, как дождь, золотисто-карими глазами, высокими скулами и безупречной фигурой.

– Что вы, миссис Харрингтон, я бы ни за какие сокровища не упустила такую возможность, – честно отзываюсь я, улыбаясь хозяйке дома.

– Лин, как ты думаешь, может быть, Дженна – наша дочь, утраченная во младенчестве? – шутит отец Мэи, вырастая рядом со мной как из-под земли. Глаза его весело блестят. Высокий широкоплечий мужчина с челюстью, как у боксера, одетый вместо смокинга в дорожный костюм цвета хаки, он выглядит воплощением английского исследователя, соскочившим прямиком с киноэкрана.

– Вот, я же говорила, – преувеличенно трагически шепчет Мэи, закатывая глаза. – Они бы меня на тебя променяли, глазом не моргнув!

– Baˇ obèi, ты всегда будешь нашим главным сокровищем, – примирительно говорит ей мама, расслышав ее слова. – Ладно, я думаю, Дженна сейчас просто сгорает от нетерпения посмотреть на наши последние находки, а мы ее забалтываем. Дорогая, устрой ей подробную большую экскурсию, хорошо? И да, скажи своему брату, что его друзьям не обязательно толпиться у входа, они могут заходить и чувствовать себя как дома.

Мэи отвечает матери вежливым кивком и ведет меня в первый зал, где выставлена потрясающая коллекция артефактов Среднего Востока. Пока Мэи пишет на телефоне сообщение брату, я рассматриваю первый экспонат: четырехтысячелетнюю персидскую вазу.

– Скажи-ка, ты просто старалась быть вежливой с моими родителями – или ты правда в восторге от всего этого? – спрашивает Мэи, оторвавшись от телефона.

– Еще бы не в восторге, – искренне отвечаю я, внимательно изучая сложный голубой орнамент по краю вазы. – Ты же знаешь, я всегда любила и люблю историю.

Мэи склоняет голову к плечу, критически рассматривая вазу, словно ищет, чем тут можно впечатлиться.

– Слушай, но она же такая скучная. Это все просто… просто прошлое.

– Я ощущаю историю иначе, – возражаю я, переходя к стеклянной витрине, где выставлена египетская каменная табличка.

– Мне не понять, – вздыхает Мэи. – Кстати, ты голодная?

Я на миг отрываюсь от строчек иероглифов, чтобы ответить:

– Да нет, не особо.

– Ну ладно, а вот мне нужно чем-то себя развлечь, – Мэи решительно заталкивает телефон в карман. – Тогда ты пока здесь позависай, а я пойду перехвачу что-нибудь вкусненькое – и для тебя тоже.