Охотники за артефактами - стр. 9
Коба широким шагом обогнул лужу и направился к замшелым буграм.
– А ну стой, куда разогнался! – скомандовал Джига, и Коба в землю врос, обернулся и сделал недовольное лицо – мол, чего тебе?
Джига догнал его, тщательно осмотрел поляну, бросил вперед гайку – она махнула оранжевым хвостом и повисла на шиповнике.
– Ну и? – буркнул Коба.
– Тише едешь – дальше будешь.
С автоматом наготове Джига подбежал к шиповнику, взял гайку.
– Ты и по квартире с автоматом бегаешь? Ясно же, что ничего нет.
– В Зоне ничего не ясно, – отмахнулся Джига.
Я шагал следом за ними, почти физически ощущая «коготь» в контейнере. Мне нужно набраться сил, прежде чем выдвигаться за «живицей» – недостающим звеном для сборки из семи артефактов, которая способна не только избавить меня от болезни, но и изменить общество. Вот на это я бы посмотрел! Как рушатся големы на глиняных ногах, как тараканами разбегаются паразиты всех мастей и зарождается что-то новое. Но прежде, конечно, нужно позаботиться о себе.
Институт располагался под землей, защищенный от выбросов бетонными стенами полуметровой толщины и дополнительно – колпаком, который я собрал из четырех артов. Именно благодаря «колпаку» стало возможно использовать компьютеры. Чтобы любопытным было нечего тут ловить, приходилось разряжать аномалии, кроме того, в километре от входа я создал «кольцо» – что-то наподобие «паранойки», но в основе его работы – инфразвук, потому, когда сталкеры, заподозрив неладное, использовали арты от пси-аномалий, они не действовали, и незваные гости уходили восвояси.
Над входом в Институт находился деревянный сруб с гостевыми комнатами – фикция чистой воды, дохода заведение не приносило и существовало для отвода глаз, цены там были ломовые, номера грязные и пыльные, если кто и сидел в баре – охранники и сотрудники Института, даже барменом работал охранник. Лишние люди надолго там не задерживались.
На крыше крутили лопастями, мерно стрекоча, три ветряка. Под козырьком поскрипывала деревянная вывеска, качающаяся на цепях. «Три поросенка». Почему так назвали бар, не мог ответить даже Иггельд, отец-основатель Института.
Дверь распахнулась беззвучно, в лицо пахнуло табачным дымом и запахом жареного мяса. За столиком играли в нарды Чук и Гек – братья, похожие друг на друга – лысые, коренастые, с эспаньолками. Они были заинтересованы в Институте по той же причине, что и я, и так же ревностно оберегали его. После пяти лет в Зоне старший Чук заболел раком, лечился долго и безрезультатно, помогли ему только здесь.
Сидевший ко мне спиной Чук обернулся, схватившись за лежащий на столе автомат, но просиял, кивком ответил на приветствие и опустился на стул.
– Как дела, бродяги?
Розовощекий Гек не поленился встать, пожал всем руки и обратился к моим сопровождающим:
– Как вы смотрите на то, чтобы пропустить по рюмашке?
– Не, я – спать, – сказал Джига и зевнул.
– Вино есть? – поинтересовался Коба. – Если есть, буду.
– Только то, что ты три дня назад не допил.
Коба остался, а мы с Джигой по скрипучим доскам прошествовали за барную стойку к лестнице, ведущей в номера. Джига откинул люк под лестницей и спустился в бункер, который деревянной перегородкой, имитирующей подпорную стену, делился на две части: бункер для попавших под выброс сталкеров, оказавшихся неподалеку, и вторую часть, где была бронированная дверь наподобие корабельной на кодовом замке в форме красного руля, который надо в разные стороны крутить определенное количество раз.