Охотники парящих островов - стр. 17
Во главе стола сидел наставник Ричард, в чьи обязанности входило напоминать молодым заблудшим душам, что забота о душе более насущна, нежели забота о теле. Он как раз призывал учеников сложить руки и запечатать уста для очищающей молитвы, и появление Дарта отметил неодобрительным покашливанием.
Дарт плюхнулся около рыжего верзилы с маленькими ушами и длинным острым носом, кончик которого всегда блестел, точно отполированный.
– Ну и рожа у тебя, – громким шепотом констатировал верзила и подтолкнул к Дарту миску с кашей и квашеной капустой. – Мясо забрал Чак, извини.
Наставник Ричард снова закашлялся, и ученики стройным хором затянули слова молитвы. Дарт, не слишком усердствуя, просто шевелил губами, мыслями погруженный в минувшие события. Но, сколько бы он ни вспоминал произошедшее, сколько бы ни искал подсказок и намеков, все неизменно упиралось в одно: Охотники нашли что-то весьма важное и постарались сохранить находку в тайне. Однако вряд ли они имеют понятие о предназначении клейма, хотя, скорее всего, точно знают, чья рука его нанесла.
– Где тебя так? – наспех закончив покаяние перед Господом, поинтересовался рыжий и, не дожидаясь ответа, затараторил: – Мы ходили к Пустынникам, представляешь? Не меньше десятка тварей выпотрошили!
Дарт рассеянно кивнул, только теперь обратив внимание на чумазые, но довольные физиономии учеников. Они жадно уплетали еду, активно жестикулировали и, перекрикивая друг друга, хвастались успехами. Нравоучения наставника Ричарда без следа растворялись в геройских подвигах и спорах: кто нанес решающий удар или кто опростоволосился в самый ответственный момент.
Дарт подумал о собственной охоте, но все это казалось ничтожным в сравнении с проклятым кубом и клеймом.
«Да что же это такое?! Наваждение!»
Он злился сам на себя.
– Все целы? – глухо спросил Дарт – вот и все эмоции, на которые оказался способен.
– Ага! – широко заулыбался верзила. Отсутствие восторга в глазах товарища его нисколько не волновало, едва ли рыжий вообще придал ему значение.
Дарт доел содержимое тарелки, изредка прислушиваясь к разговорам за общим столом. Надеялся, что отвлечется, заинтересуется простыми мальчишескими радостями, не чуждыми ему до сегодняшнего дня. Но мысли, будто заговоренные, постоянно возвращались к кубу и волнам, перечеркнутым молнией.
К концу трапезы он уже знал, что нужно сделать. Понимание закралось в голову, угнездилось там и вмиг перевернуло все вверх тормашками. Примерно так же Дарт чувствовал себя в день своего шестнадцатилетия, месяц назад, когда ему торжественно вручили первую в жизни кружку яблочного сидра. Парень помнил, что захмелел намного раньше, чем увидел дно кружки, чем вызвал дружеские подтрунивания наставников и учеников постарше. Впрочем, даже тогда он чувствовал больше мира с собственными мыслями.
Дарт так резко поднялся, что едва не перевернул миску. Оловянная ложка грохнула об стол.
– Нужно к лекарю.
Рыжий понимающе кивнул.
Дарт был рад раствориться без лишних вопросов и сопровождения. Хоть груз намерений, будто две пудовые гири, прикованные к ногам, волочился за ним с почти слышным грохотом.
Лестница на верхние этажи оказалась пустой. Парень не замедлил шага, не остановился, не дал себе ни малейшего шанса одуматься. Напрочь освободив голову от мыслей, заполнил ее густым холодным мраком – через такой не пробиться. Он во многом сомневался, многие вещи обозначал знаком вопроса, но никогда не изменял единожды принятым решениям. У любой проблемы есть решение. Главное – найти к нему ключ, а потом не оглядываться, не сомневаться.