Охотники на волков - стр. 38
– Стрелять!
Род схватил ружье и устремил взгляд вперед, поверх согнувшегося Мукоки. От представшего зрелища у него затряслись руки и перехватило дыхание. Не более чем в ста ярдах от него стоял великолепный самец оленя, обгладывающий тонкие веточки орешника. Еще два оленя виднелись поблизости. С огромным усилием Род взял себя в руки. Олень стоял боком, голова и шея вытянуты вверх – идеальное положение для смертельного выстрела. Род мгновенно прицелился и нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел; животное рухнуло, сраженное на месте.
Род еще не опустил ружье, а Мукоки уже устремился к упавшему оленю, на бегу снимая тюк с плеча. К тому времени, когда юноша добрался до своей добычи, старый индеец уже достал большую флягу для виски. Без всяких объяснений он вонзил нож в горло еще трепещущего животного и быстро наполнил флягу кровью. Закончив работу, Мукоки поднял флягу повыше с чрезвычайно довольным видом.
– Кровь для волков, – объяснил он. – Они любить кровь. Учуять – приходить нынче ночью вся стая. Нет кровь, нет приманка – нет большой охота!
Мукоки говорил теперь обычно, не понижая голос, и Род понял, что он считает свою задачу на сегодня выполненной. Вырезав из туши сердце, печень и отрезав одну из задних ног, индеец вытащил из тюка длинную веревку, обвязал мертвого оленя за шею, другой конец веревки перекинул через ближайший подходящий древесный сук и с помощью Рода поднял тушу повыше, чтобы до нее нельзя было дотянуться с земли.
– Если мы не вернуться сюда ночью, волки его не достать, – сказал Мукоки.
Закончив с оленем, они продолжили идти через болото. Его дальний конец начинал плавно подниматься от ручья к холмам, превращаясь в обширную долину, усеянную огромными валунами и поросшую редкими елями и березами. Прямо за ручьем вздымалась одинокая скала, которая сразу же привлекла внимание Мукоки. Ее обрывистые склоны были слишком круты, чтобы взобраться наверх, кроме одного-единственного, на котором росла пара деревьев. Однако даже снизу было заметно, что вершина скалы плоская.
– Отличное место для волчья охота, – заявил индеец. – Много волков на болотах, в горах. Мы звать их сюда. Стрелять оттуда!
Он указал на густой ельник в отдалении.
На часах Рода был уже полдень, и охотники сели перекусить принесенными с собой сэндвичами. Через несколько минут они выступили в обратный путь. За болотом Мукоки резко повернул направо и поднялся на вершину хребта, рассчитывая по нему вернуться к лагерю. С хребта открывались бескрайние виды сурового лесного края. С одной стороны возвышенности плавно спускались к равнине, с другой – обрывались почти отвесными стенами футов в пятьсот высотой. Внизу, в узкой и темной теснине, шумел ручей. Несколько раз Мукоки подходил опасно близко к головокружительному краю пропасти, пристально вглядываясь вниз. Наконец, держась за растущее на обрыве деревце, он осторожно вернулся на тропу и пояснил:
– Весной там должно быть много медведь!
Но Род думал не о медведях. Он снова размышлял о золоте. А что, если там, на дне этой мрачной пропасти, и хранилась тайна, что умерла вместе с двумя неизвестными охотниками полвека назад? Нарушаемая лишь плеском воды тишина, повисшая между этими каменными стенами, изгибы ручья, само сумрачное ущелье, куда не проникал свет слепящего зимнего солнца, – все твердило о трагедии давних времен. Неужели разгадка именно там?