Охотники на вампиров - стр. 19

– Это потому, что сюда ехать дальше, – уныло уточнил Диггер. – Может, ограничимся минералкой?

– Тебе придётся заплатить, как за скважину минеральной воды… Включая разведку и бурение.

– Я сказала: особый шарм, – повторила Клара. – Шарп, ну выдыхай уже! На тебя смотреть страшно: бледный, как высушенный масан!

– Разве бывают высушенные масаны?

– После встречи с навами.

– Навы высушивают масанов?

– Навы слово знают какое-то, – пытаясь выглядеть серьёзным, произнёс Диггер. – Они это слово масанам говорят, и те выходят от них точно такие же, как сейчас выглядит Шарп.

– Всё бы вам смеяться, – проворчал наёмник, откладывая меню. – Где тут руки моют?

– Вернись в большой дом, – ответила Клара.

– Спасибо, я скоро.

– Спорим, он подкрадётся к главному входу и станет тайком следить за Маргаритой?

– Я всё слышу.

– Я знаю…

Шарп действительно посетил туалет, однако от мысли поискать метрдотеля отказался, слишком уж по-детски это выглядело бы. Вместо этого наёмник остановился у бара – полирующий стаканы конец показался знакомым, – и не ошибся: разливал гостям шоты и собирал коктейли не кто иной, как Виолиций, бывший импресарио перспективной поп-группы и личный недруг «орогаченного» – хотя свечку никто не держал – Альфонсо да Веги.

– Чего изволите?

Шарп скосил глаза направо – в трех табуретах от них наливались вермутом двое челов, – и конец понизил голос:

– Если нужно, поставлю отклоняющее заклинание. И наш разговор не долетит до не подозревающих о Тайном Городе гостей даже теоретически. Виолиций, кстати.

И протянул пухленькую ручку.

– Шарп, – мужественно ответил Виталий.

– Случайно у нас?

– Какой ты наблюдательный, – кисло заметил наёмник.

– Не стоит стыдиться своего положения, – наставительно произнёс бармен. – В конце концов, ты жив, здоров и работаешь настолько успешно, что изредка можешь позволить себе бутылку вина в «Специальном приглашении». При этом ты добился такого положения, что тебя даже пускают к нам…

– Заткнись.

– Ты ведь не обиделся?

Виолиций показался наёмнику классическим тайногородским националистом, да ещё и снобом, каких мало, и Шарп решил, что следует его проучить.

– А ведь я тебя помню, – произнёс он, несколько театрально наморщив лоб. – Ты служил импресарио в группе…

– Я был импресарио группы, – блеснул глазами конец. – Служат артисты в театре, а я входил в элиту шоу-бизнеса…

– И там научился так чисто протирать стаканы после виски?

На этот раз блеску глаз конца могла бы позавидовать лазерная пушка из далёкой-далёкой галактики.

– Я вот сейчас, допустим, позову, например, Гришу Носферату, – недовольно произнёс Виолиций. – Скажу ему, предположим, что ты к посетителям лезешь, и буду долго смеяться, глядя, как тебя масаны на тридцать процентов подсушивают.

Прозвучало настолько многообещающе, что наёмник насторожился:

– Им разрешено подсушивать бузотёров?

– Имеют право.

– Круто. – Шарп усмехнулся. – Но ты зря обиделся. Я ведь от души спросил.

– Таким тоном?

– Извини, выпимши.

– Все вы, челы, алкоголики, или уже сформировавшиеся, или будущие, – вернулся к прежнему тону конец. – Толку от вас никакого, вас Спящий одновременно с тараканами придумывал. И с моим дядей.

– Загнобил тебя?

– Альбом последний провалился, – с печалью поведал Виолиций. – Думал, концертами отобью, а солист, стервец чокнутый, взял и в клинику улёгся, чтобы солисткой стать. А у меня проценты перед шасами капают… Я к дяде… – Конец задумчиво посмотрел на бутылку коньяка, вздохнул, но пить не стал. – В общем, дядя мои долги выкупил, группу кому-то продал, а меня сюда отправил. Отрабатывать и ума набираться.