Охотники на попаданцев - стр. 51

– У нас ещё один пробой будет. Нужно успеть, – ответил я, убрав револьвер и достав на секунду хронометр.

– А этот?

– Этот уже никуда не сбежит. После, в мертвецкой пообщаюсь с ним.

Сашка ухватил Настю, а я взял под руку шатающуюся Анну и повёл к авто. Пришлось протиснуться через кольцо толпы.

– И так постоянно у тебя на службе? – догнав меня, спросила Ольга.

Она одной рукой придерживала фотоаппарат, а второй подол тёмно-синего платья с кружевными рукавами и воротом. Платье мешало ей быстро бежать, но она очень старалась.

– Нет, – произнёс я, – в Москве и в Петрограде падающие с высоты через одного бывают, словно там земля выше нашей, а тут такое редкость. Я так вообще одного видел, что прямо в заборе оказался. Лежит человек, корчится, а сквозь тело кованая решётка проходит. Думал сперва, что проткнули его, а нет, снизу забор вкопан в землю, а сверху завитки и поперечины мешают. Просто он с забором совместился как-то. Но то совсем редкость дикая. Не передумали ещё с нами быть?

Ольга не ответила, и даже не сбавила шаг, услышав обращение на «вы». А я надеялся, что этот случай отвадит ее от меня.

Мы быстро сели в машину и снова помчались. Благо дорога проходила совсем близко к нужному месту. Правда, пришлось потом продираться через плотные заросли клёна и ивы, чтоб оказаться у самой реки, но и ждать пришлось недолго.

Попаданец преподнёс нам очередной сюрприз. Нет, никто ниоткуда не свалился, просто хлопок пробоя почти сразу сменился плачем ребёнка-грудничка.

Как бы то ни было, ребёнку я был рад. После того несчастного на рынке мои барышни могли впасть в такое уныние, что привести их в чувство стало бы немыслимо тяжёлой задачей. Но маленький крепыш с серыми глазами, заливавшийся от голода криком и весь красный от натуги, стал спасательным кругом. Темноволосый мальчик, укутанный в серо-бурую звериную шкуру, при себе имел только дикарский амулет на шее да охотничий нож, спрятанный в складках шкуры вместе с кожаными ножнами грубой работы.

Вопреки ожиданиям опеку над малышом взял Никитин, отпихнув девушек в сторону. Через плечо ему постоянно лезла с советами Настя, тогда как Анна лишь испуганно пялилась на дитё. Девушка, всю жизнь проведшая в стенах института благородных девиц, не имела никакого представления о том, что делать с младенцем.

Ольга, молча поджав губы, глядела на мальчика. Не имея своих детей, она очень этим тяготилась, и в ее взгляде читались тоска и зависть.

– Да как ты его пеленаешь? – бурчала Настя. – Туже надо.

– Не надо, – ответил ей Сашка. – Шкура толстая и грубая, натереть может.

– Надо. И покормить его надо.

– Слышь. Отцепись. Я двух племянниц и дочку нянчил. Я и так знаю, что кормить надо.

Сашка легко приподнял мальчика, придирчиво покрутив в целях осмотра шкуры в руках.

– Не сломай его, – выдавила из себя Анна, охнув от такого обращения мальцом.

– Ещё одна, – буркнул Никитин. – Если бы дети были как фарфоровые куклы, человечий род давно вымер бы. Этот пацан попрочнее тебя будет.

– Хватит, – произнёс я, устав наблюдать за картиной о няньках. – Мне нужно донесение написать по двум случаям за сегодня. И посылку разобрать.

Никто возражать не стал, и мы дошли до авто, где расселись по своим местам. Никитин с младенцем рядом со мной впереди, барышни сзади.