Охотник за разумом. Особый отдел ФБР по расследованию серийных убийств - стр. 51
– Мы встретились в баре «Гараж Джима», где танцуют топлес. Пэм работала там танцовщицей, и в профессионализме ей не откажешь. Но вот что действительно меня зацепило, так это ее умение заставить кисточки на сосках вращаться в разных направлениях. Поверьте, на это стоит взглянуть.
Пэм хранила гробовое молчание, не зная, пора ли вмешаться. Священник внимательно меня слушал.
– Ну и вот, отец, она крутила эти кисточки в противоположные стороны все быстрее и быстрее, как вдруг одна из них оторвалась и полетела прямо к зрителям. Все повскакивали, старясь ее поймать, но я рванул быстрее всех, вернул владелице, и вот мы здесь.
Священник сидел разинув рот. Он действительно поверил мне, но тут я не выдержал и покатился со смеху, прямо как тогда в школе на докладе по книге.
– То есть все было не так? – уточнил он.
Тут уже захохотала и Пэм. Мы на пару покачали головой. Не знаю, утешило это священника или, наоборот, разочаровало.
Моим шафером был Боб Макгонигел. Утро в день свадьбы выдалось хмурым и дождливым, и я хотел поскорее начать. Я попросил Боба позвонить домой Пэм и спросить, не видела ли она меня. Она, конечно, не видела, и Боб добавил, что очень переживает, как бы я не дал задний ход, потому что вчера я не вернулся домой. Теперь мне даже не верится, что чувство юмора у меня тогда было настолько извращенным. В конце концов Боб не выдержал и заржал, выдав наш розыгрыш, но я был слегка разочарован, что не смог добиться от Пэм более выраженной реакции. Потом она призналась мне, что настолько углубилась в организацию торжества и в беспокойство по поводу прически, которая могла испортиться из-за влажности, что исчезновение какого-то жениха было наименьшей из ее проблем.
Когда мы произнесли клятву верности в церкви и священник объявил нас мужем и женой, я крайне удивился тому, что у него нашлась пара добрых слов обо мне.
– Впервые с Джоном Дугласом я встретился всего пару дней назад, но он заставил меня серьезно задуматься о своих религиозных чувствах.
Одному Богу известно, чего он так загрузился, но пути Господни неисповедимы. Во второй раз я рассказывал священнику историю про кисточки уже в Сиэтле, когда Пэм собиралась меня соборовать. И тот тоже купился.
После короткого медового месяца в Поконосе – с ванной в форме сердца, зеркальными потолками и прочими характерными атрибутами, – мы отправились на Лонг-Айленд, где мои папа с мамой закатили вечеринку в нашу честь, поскольку мало кто из моих родных смог присутствовать на самой свадьбе.
После свадьбы Пэм переехала в Милуоки. К тому моменту она уже окончила институт и стала преподавателем. Начинающим учителям зачастую приходится быть на подхвате в самых проблемных школах города. Особенно тяжко Пэм пришлось в одной средней школе. Учителей там запросто могли толкнуть или ударить, а нескольких молодых преподавательниц даже пытались изнасиловать. Я же наконец соскочил с обязанностей рекрутера и бо́льшую часть времени теперь работал в оперативном отряде, занимаясь в основном ограблениями. Несмотря на безусловные опасности службы, я больше беспокоился за Пэм: у меня хотя бы было оружие. Как-то раз четверо ребят загнали ее в кабинет, лапая и домогаясь. Отбиваясь и крича, она сумела вырваться, но я был в ярости и собирался вместе с коллегами нагрянуть в школу и надрать подлецам задницы.