Охотник за разумом. Особый отдел ФБР по расследованию серийных убийств - стр. 28
В учебе я никогда особо не блистал, но теперь оценки упали вообще ниже некуда – все потому, что я занимался чем угодно, только не учебой. У меня уже был опыт работы вышибалой в нью-йоркском баре, но в Монтане употреблять алкоголь разрешалось с двадцати одного года. К несчастью, понижение планки меня не остановило.
Первые проблемы с законом у меня начались тогда, когда мы с товарищем по братству пошли на свидание с двумя отвязными девчонками, с которыми познакомились в доме для матерей-одиночек. Для своего возраста наши подружки выглядели очень взрослыми. Мы остановились у бара, и я зашел за упаковкой пива.
Бармен попросил показать удостоверение. Я достал качественно подделанный билет военнообязанного. Работая вышибалой, я научился нескольким секретам и уловкам, связанным с фальшивыми документами.
Глядя на карточку, бармен сказал: «Бруклин, значит? Вы, с Востока, все здоровые малые». Я изобразил самоуверенный смешок, но остальные посетители бара обернулись, так что теперь у нас появились свидетели.
Я вернулся на стоянку, сел в машину, и мы тронулись, попивая свежее пивко. Тут по непонятной причине одна из девушек резко сунула пиво в бардачок.
И вдруг, откуда ни возьмись, раздается звук полицейской сирены. Нас тормозят: «Выходите из машины».
Мы вышли, начался обыск, и, хотя я прекрасно понимал, что оснований проводить его нет (читай: незаконный), полицейскому я благоразумно решил не перечить. Когда он нагнулся, из-под куртки показались пистолет и резиновая дубинка, и голове у меня промелькнула идиотская мысль, что я в мгновение ока могу треснуть копа по голове, схватить ствол и умчаться. К счастью для моего будущего, я одумался. Но, предвидя дальнейший ход событий, достал поддельную карточку из бумажника и поглубже засунул в трусы.
Всех четверых забрали в участок и разделили, и вот тут я перепугался не на шутку, потому что знал, как действуют полицейские, и боялся, что один из них меня сдаст.
Затем один из офицеров обратился ко мне: «Так, сынок. Скажи честно, бармен проверял документы? Если нет, поедем туда. У нас и раньше были к нему вопросы».
Я ответил: «Там, откуда я пришел, крыс не любят. Это не про нас». Весь из себя крутой гангстер, а сам сижу и думаю: ну конечно, он проверил у меня документы, а я показал ему подделку! А тем временем карточка проскользнула еще ниже и уткнулась мне в гениталии. Я понятия не имел, будут нас раздевать для обыска или нет. Тут ведь такая глухомань, кто его знает, какие у них порядки. Я быстро сориентировался и стал симулировать недомогание, заявив, что мне плохо и срочно нужно в туалет.
Меня отпустили без сопровождения, но я пересмотрел фильмов, где за арестантом наблюдают по ту сторону зеркала, и поэтому отошел в самый угол, запустил руки в штаны и извлек документ, а затем вернулся к раковине и изобразил тошноту на тот случай, если за мной следят. Потом я зашел в кабинку, смыл в унитаз фальшивую карточку военнообязанного и уверенно вернулся к офицеру. Разбирательство закончилось испытательным сроком и штрафом 40 долларов.
Вторая встреча с боузменской полицией у меня состоялась на втором курсе. На этот раз все было серьезнее.
Мы отправились на родео с двумя парнями с востока и одним монтановцем. Посмотрев шоу, мы сели в «студебеккер» 1962 года и двинулись обратно. В машине у нас было пиво. Опять. Все вокруг замело снегом. За рулем сидел парень из Бостона, я был спереди, а местный – на заднем сиденье. Водитель проехал под знак остановки, и – вот неожиданность! – сразу за ним стоял коп. Такое ощущение, что встречи с полицией стали лейтмотивом моей жизни в Монтане. Что бы там ни говорили, мол, копов не доищешься, когда они нужны, это совершенно несправедливо в отношении Боузмена образца 1965 года.