Охотник на вампиров. Тьма - стр. 2
Смерть оказалась гуманной женщиной. Её объятия были сладки, как объятия любимой. Она мягко убаюкивала меня, и я падал все ниже и ниже. Тонкая нить связи между моей душой и телом натянулась и почти оборвалась. Оставался один последний рывок, и я обрел бы свободу, но не тут-то было.
В самый последний момент, когда я окончательно простился с миром живых, меня грубым образом вернули назад. Это было сродни шоку. Словно чья-то рука схватила мое сердце и насильно заставила биться. Сначала один удар, потом второй, третий. Ритм постепенно восстанавливался, но что-то в нем было не так. Кровь превратилась в густую, вязкую массу, ее невыносимо трудно было протолкнуть в сузившиеся сосуды. Но сердце упорно продолжало бороться, разнося по телу ядовитую кашицу.
Душа встрепенулась, изумленно оглядываясь назад – туда, где за жизнь боролось тело, и… не пожелала возвращаться. Ей там было не место. Последняя связующая нить оборвалась. И мы остались одни – тело и разум. Без души. Горче этой потери в моей жизни не было.
А потом пришла она – госпожа Боль – и накрыла меня своим покрывалом. Не осталось ни одной клетки или косточки, которым бы она не уделила внимания.
Я наивно думал, что знаю, что такое боль. Род моих занятий предполагает тесное знакомство с ней. Я множество раз ломал кости, монстры пытались полакомиться мной. Но я ошибался. Боль может быть куда более мучительной, настолько всеобъемлющей, что бедное сознание просто не в состоянии вместить её. Боль адская, нестерпимая, жгучая завладела моим телом, выжигая его как беспощадное солнце пустыню. Меня точно напалмом облили и подожгли. Я горел. Если в этой вселенной, в самом деле, существуют адские костры, то я жарился на одном из них.
Моя агония была ужасной и бесконечно долгой. Единственное чего я желал – это смерти. Господи, металось сознание в тщетной мольбе, дай мне умереть. Пусть весь этот кошмар закончится раз и навсегда. Просто позволь мне умереть. И Бог услышал меня. Порой даже он бывает милосердным.
Сердце натужно бухнуло в последний раз и замерло. Вот он – конец, с радостью подумал я. Прошла минута, другая. Сердце молчало. Кислород больше не обогащал кровь, она не несла его к органам. Мое тело умерло. Для меня это было очевидно. Одного не мог понять: что я до сих пор здесь делаю?
Может, я привидение? Неупокоенная душа в поисках мести? Мысль глупая, но как еще объяснить происходящее? Я никак не мог сосредоточиться на настоящем, а все потому, что боль, наконец, отступила, оставив после себя искалеченное тело и сошедший с ума от невыносимых пыток разум. Хотелось плакать и смеяться одновременно. Мне было так хорошо и вместе с тем так плохо.
Надо открыть глаза. Простое действие, но до чего же страшно решиться. А что, если вокруг ничего нет? Только непроглядная тьма. Я сделал пару глубоких вдохов, попутно отметив, что дышу. Это приободрило. Что может быть лучше полноценного вдоха? Но часть сознания вежливо напомнила, что сердце по-прежнему не бьется. Я отмахнулся от назойливой мысли. Раз могу дышать, значит и с сердцем как-нибудь разберемся. Всему свое время.
Распахнул глаза. Взгляд уперся в низкий бетонный потолок. Между стыками плит просачивалась вода. Капли медленно набухали, а потом срывались вниз – отчаянные самоубийцы – и насмерть разбивались о земляной пол. Некоторое время я наблюдал за их безнадежным полетом, пока это занятие мне не наскучило.