Охотник на мафию - стр. 6
– Ну, что ты, Серёжа? Так бывает. На войне, как на войне.
– Где ты войну видишь? – проскрежетал зубами Юрий.
– А что вы устроили, как не войну? Иваныча ведь кто-то из братков убил, а тебя, кто-то из ментов. Вот так и живём.
– Уйди, Андрюша, самому тошно.
– Вот как? Я-то уйду… Мне, что? Пришёл залепил дырки, ушёл. Пришёл, ушёл. Пришёл…
– Извини.
Юрий повернулся к другу.
– Извини, Сват. Хреново мне.
– И мне, Абдула, хреново. Жаль тебе водки нельзя, а один я не умею.
– Выпьем ещё. У меня как дела?
– Зарастаешь. Кровь хорошая. Регенерация хорошая. Что ещё нужно для солдата?
– А ключица?
– Собрал я её по крупицам. Если не будешь дёргаться, должна срастись, но это будет длиться долго. Год минимум в гипсе.
– Да у меня же рука атрофируется! – вскинулся Юрий.
– А что делать? – развёл руками военврач. – Назначим восстановительный массаж. У нас Мануальщик в больнице есть. Иголками чудеса творит.
Юрий скривился.
– Видел я их. Через трафарет иголки ставит?
– Нет-нет, – рассмеялся друг, – грамотный. Из Китая приехал. Десять лет по обмену работал. В перестройку в восемьдесят пятом уехал, только вернулся.
– А чё не раньше?
– Обмен же, – хихикнул Юрич. – Разведчик там, шпион здесь.
– Понятно. Скажешь охране, что хочу с Дмитричем поговорить. Домой поедешь. Выгребусь теперь сам. Лучше себя чувствую.
– Ну, да… Месяц уже. Пора.
– Много тут… наших? – спросил Юрий, и его едва не стошнило от этого слова: «наших».
– Ты же знаешь… Тут хрен кого увидишь, а я только к тебе приставлен. Даже гуляем в одиночестве.
– Ну и хрен с ними.
Персонал тут, действительно, мог выходить в коридор или на улицу, только если там не было других людей. Нажал на кнопку и жди, когда охрана разрешит выход. Время прогулки в периметре ограничено получасом. Выздоравливающим там нечего делать. Хочешь на улицу, значит здоров. Но это касалось только прикомандированных врачей, приходящих. Постоянно работали посменно и на улицу вообще не выходили.
– Хотя, – вспомнил «Сергей», – можно же отсюда…
Он нажал на кнопку, встроенную в деревянную панель и сказал:
– Передай Дмитричу, что врача Лисицына можно отпустить домой. Сам поправлюсь. Мне уже лучше. Ну вот и всё.
Динамик из-за сеточки, расположенной радом с кнопкой интеркома вдруг пробулькал:
– Слышь, Абдула. Я твою просьбу передал. Дмитрич сказал, что сам приедет к девятнадцати ноль-ноль. На тебя посмотреть хочет, с лепилой потолковать.
Юрий скривился, но ничего не сказал. А что тут скажешь? Начинаются экзамены.
– Что ты посмурнел? – спросил врач.
Больной снова скривился.
– Не люблю выглядеть беспомощным, – наконец сказал он и мысленно продолжил: «Особенно перед врагами».
А то, что Дмитрич враг, это он знал точно. У бандитов нет друзей. Так и сам Серёга говорил, когда Юрий его спрашивал: «Много у тебя в банде друзей?».
Они помолчали и Юрий… Или Серёга… Заснул.
Потом он просыпался, думал, его кормили, и он снова засыпал. Просыпался, его кормили, он засыпал. Сергей, Юрий наконец-то определился для себя с именем, почему-то засыпал сразу, как поест. И это хорошо, как сказала Верочка, ведь организм во сне восстанавливается быстрее. А имя «Сергей» он выбрал потому, что если бы он сделал наоборот, то ему пришлось бы рассказывать, как он очутился в этом теле. А этого он не знал.
Да и никто, наверное, не знал. Может быть какой-нибудь шаман? Но толку-то Юрию от того, что кто-то найдёт причину перемещения его души в чужое тело. Жить-то надо здесь и сейчас. Расскажи он тому же Дмитричу, что он мент, да его тут же и приколят к кровати. Ни мент, ни псих Дмитричу в напарниках не нужны.