Охотница - стр. 4

Тереза закрывает глаза и втягивает ноздрями воздух, пытаясь учуять запах этого человека, ощутить его тепло. Но ничего не чувствует, кроме своих духов, аромат которых вырывается через распахнутый воротник пальто, и запаха собственной кожи, смешанного с запахом купе.

Но как только Тереза снова закрывает глаза, происходит нечто странное. Она все еще мысленно видит его, этого мужчину, но рядом с ним женщина, блондинка, спит, прижавшись головой к его плечу.

Тереза быстро открывает глаза. Мужчина сидит один. Она зажмуривается – он опять с блондинкой.

Смыкая и размыкая веки, Тереза погружается в эту игру образов, забыв, что со стороны все это может показаться нелепым кривляньем. Вагон ритмично покачивается в ночи, мужчина сидит прямо, с закрытыми глазами, а Тереза то открывает их, то закрывает, пытаясь определить, где же проходит граница между явью и видением, в какой момент появляется блондинка и в какой исчезает.

Тереза, наверно, уже засыпала, когда ей показалось, что момент перехода от реальной картины к воображаемой пойман. Сощурившись, она будто видит смутный золотистый штрих, похожий на дугу, прорезавшую воздух, эти светлые волосы. Тереза невольно протягивает руку и почти у самой щеки мужчины делает несколько быстрых движений, пытаясь схватить золотистую прядь.

И тут он открывает глаза, смотрит на нее, и сразу становится очевидно, что рядом с ним невозможно представить никакой другой.

– Ой! – восклицает Тереза. – Мне показалось, у вас там что-то было.

– Что?

– А?

– Что вам показалось?

– Что-то… там, в воздухе… как будто муха.

– Муха?

Когда он смотрит на Терезу, а она на него, оба делают для себя открытие: смотреть друг на друга приятно. Но можно также сказать, что именно в данный момент между ними возникает некое несовпадение: Тереза радуется, что он не принял ее за чокнутую, а он думает совсем об ином, о том, как она хороша.

– Я иногда что-то такое вижу, – объясняет Тереза, – но и сама в это не верю.

Тереза нежно улыбается, и оттого, что она вся трепещет от какой-то нетерпеливой радости, она особенно красива.

– Может быть, вы не прочь выпить со мной бокал вина, – говорит она, – я имею в виду… невозможно заснуть, когда не хочется.

– Ну-у, – тянет он, не зная, что сказать. Трет глаза, потягивается. – А где?

– Что? – переспрашивает Тереза и наклоняется вперед.

– Где выпить-то? Вагон-ресторан, наверно, закрыт?

– Конечно, – отвечает Тереза, – закрыт. Но мы можем и здесь посидеть.

– Бокал вина у вас с собой? – улыбается мужчина.

– Что-что? Нет, я просто хотела сказать, что мы можем остаться здесь, как и сидели.

– Да-да, еще как можем.

Взглянув на восторженное лицо Терезы, он не смог удержаться от смеха.

– Ясно же, что нам сидеть здесь и сидеть… а как же иначе? Мы ведь в поезде.

Тереза тоже смеется.

– Ну да, и билеты у нас с проставленными номерами, так что сидеть мы должны на своих местах.

– Но вы же не на своем, – отмечает он.

– Да, как и она, – продолжает смеяться Тереза, – а ее-то и след простыл.

Тереза кивком показывает на пустое место рядом с ним.

– Вы это о ком? – не понимает он.

– О мухе, – заявляет Тереза, вытирая выступившие от смеха слезы.

– О мухе?

– Да, о той, которую я видела. Но все это ерунда, не обращайте внимания.

Наступает молчание.

Несу не пойми что, думает Тереза, злясь на саму себя.