Охотница - стр. 13
“А почему нельзя получить все? Я знаю, что нельзя, хотя поняла это только совсем недавно. Но не знаю, хочу ли я верить в то, что действительно нельзя, понимаешь?
Будь у меня свободное время, я провела бы эксперимент.
И все же, вдруг это не так? Бабушка, я верю, верю, что можно получить все, всегда можно”.
Кажется, я плакала, когда говорила ей это.
В последние дни бабушка была очень уставшей. Как-то она взглянула на меня и спросила только одно:
“Я гадала тебе, Тереза?”
Конечно, гадала, бабушка гадала мне по меньшей мере сотни раз. Помню, до своей болезни она гадала каждый раз, когда я к ней приходила.
Ее предсказания были добрее твоих, Сеньора. В них преобладал голубой, цвет ее кофточек, а не черное и красное. И в бабушкином портрете ты все-таки взяла верх, твои цвета. С тех пор я не могу больше писать его.
С тех пор я не написала ни одной картины.
Но иногда мной овладевает покой – состояние, неизвестное мне раньше.
Больница в Худдинге, 10.2.94
Моя маленькая принцесса!
Деньги, которые ты получишь, я скопила, но и потратила я не меньше, так что не экономь.
Как ты знаешь, в последние годы я много работала и мне много платили, но угрызений совести я не испытываю.
Я часто врала тем, кто приходил ко мне, так как часто ничего не видела про их будущее. Я так и не смогла понять, почему и как я видела. Про одних людей все сразу было ясно, про других – совсем ничего, и тогда я врала. Но я ни о чем не жалею, Тереза.
Итак, деньги эти по большей части, сдается мне, заработаны враньем. И вполне можно пустить их на тот эксперимент, о котором ты говорила.
Это тебе на твои эксперименты.
Желаю много-много удач и много счастья!
Бабушка.
Бабушка не ставила никаких условий, я сама придумала их. Прежде всего я попыталась внести в направления некую вольность. Чтобы идти не только строго вперед или назад. Но раз уж я затеяла эксперимент, живопись предстояло на время оставить, я не могу писать без направления, без четкого направления к мастерской.
Нельзя получить сразу все, так что приходится выбирать.
Так уж устроено в жизни. Сначала ты мечтаешь, потом вырастаешь и делаешь выбор, затем превращаешься в то, что ты есть, со всеми печалями, несбывшимися планами, ранами, полученными в результате твоего выбора.
А раны гноятся и здорово болят.
Но существует и то, чем ты не стал, и то, что ты не сделал, успех, который ты утратил, – это жизнь, которую ты не прожил.
Это тот, кого ты бросил, тот, кого ты любил, хоть и предал, ребенок, которого ты не родил.
И ребенок, которого ты предал.
Однако есть тот, кого ты не бросил, и ребенок, которого ты родил и которого ты не предал, и жертва, которую ты принес.
В юности мы живем в оболочке из прозрачных мыльных пузырей, мыльных пузырей неведомого грядущего.
Мягкая, влажная оболочка, похожая на мерцающее облако, это из-за нее считается, что юность – самая прекрасная пора. В школе нам рассказывали сказки. Например про собаку, позарившуюся на чужой кусок.
Все эти дурацкие сказки, поговорки… Какое отношение они могли иметь к моей реальной жизни? В детстве я не доверяла прописным истинам, считала, что не может быть правил, обязательных для всех, включая меня саму.
И до сих пор не верю в это.
Я научилась сидеть совершенно спокойно, и мыльные пузыри кружатся и кружатся в моей голове и вокруг меня.