Охота - стр. 49
Воспоминания Эмита нельзя было назвать радужными. Одинаковые серые дни, ранние побудки, пение монотонных гимнов в честь кого-то с неразборчивым именем, выскобленные добела доски столов в трапезной, на которых стоят деревянные миски с какой-то бурдой… Забавными были только каверзы, которыми баловались эльфы. Я похихикала, глядя на восьмилоктевую каменную Цецилию, сокрушенно качающую головой и грозящую Настоятельнице пальцем. Теперь-то понятно, почему возмущалась святая, усмехнулась я, вспомнив, как непринужденно выходящий из кельи Настоятель положил лапу на филейную часть плывущей перед ним Матушки.
Еще в воспоминаниях Эмита интересными мне показались лица послушниц. Что-то не наблюдалось в них кротости и стремления посвятить себя Храму. Сразу возник вопрос – а добровольно ли они сюда попали? Надо бы разобраться. Вот эта, например, кто такая?
– Эмит, живая черненькая девушка с голубыми глазами. Расскажи о ней?
– Мы несколько раз работали рядом в саду. Симпатичная. Зовут Лиррит. Она единственная дочь лорда, живущего к северо-востоку отсюда. Отец у нее уже старый, да еще был сильно ранен на войне и так и не оправился. Весной к ним в поместье пришли какие-то люди, все перевернули. Отец сделать ничего не смог, а Лир удрала. Прибежала сюда, думала тут спрятаться и попросить помощи. А ее заперли – и в послушницы… Хорошо, что по уставу должен пройти год, прежде чем можешь стать монахиней. Лир уже и не чает вырваться. Честно говоря, – эльф замялся, – я обещал помочь.
– Обещал или обещала? – поднял бровь Арден.
– Обещала. Я ж девушкой был!
– Вот ею и оставайся! – Ар был суров. Эмит покаянно кивнул.
– А что за люди напали? Она говорила? – заинтересовалась я.
– Да какие-то типы в капюшонах… Лир и не разглядела толком. Она их издали видела. В тот день она гуляла в лесу. Только потому и смогла убежать.
Мы переглянулись. Не может быть! Неужели мы наткнулись на очередной след?
– Эмит, где ее келья – знаешь?
Ага, кто бы сомневался, конечно, знает. Первый этаж, три окна вправо. Только живет Лиррит в общей спальне, с ней еще пять девушек.
– Эмит, слушай. Скажешь ей потихоньку, что получил весточку из Ларрана. А раньше молчал потому, что не хотел зря обнадеживать. А теперь знаешь точно, что есть хороший дом, где она может пожить, пока мы разберемся, что творится в поместье ее отца. Я говорю про дом моей бывшей камеристки Ланы. Ей как раз помощь сейчас к месту будет. Из монастыря мы Лиррит вытащим, как только вам настанет срок возвращаться в столицу. Все понял? – я серьезно посмотрела на юного эльфа. Тот кивнул.
Теперь надо бы было посмотреть воспоминания самой девушки. Взяв за руку Ти, потянула его к окну. Ар двинулся следом. Спланировав с подоконника, чуть не застряла в колючих кустах этажом ниже. Это садовник постарался, чтоб монашки в ночное время по округе не шастали, да? Заглянула в нужное окно. Угу, не комната, а склеп повышенной вместимости. Только вместо гробов – койки в домовину шириной с серенькими одеялами. Четыре девицы уже спят, две пока бродят. А что это на них за странные мешки с прорезями для рук и головы одеты? Аа-а… покопалась я в голове одной – сия упаковочная тара для девиц имеет название – «посконная рубаха». Наверное, носить такое – это особо садистский народный обычай для умерщвления плоти. Ведь наверняка эта жуть трет и колется! Причем спорить могу – законодательницей мод для юных послушниц выступала Настоятельница, добровольно такого ни одна мазохистка не нацепит!