Охота на Улисса - стр. 21
услышала сквозь сон Эйрис.
– Арина? – пробормотала она, потом сообразила, что вряд ли Арина станет говорить голосом капитана Грифа. Но поговорка, которой электронная камеристка сопровождала пробуждение мисс Уокер с незапамятных времён, не могла быть известна навигатору. Значит, всё это только сон.
– Ещё пять минут, – томно шепнула она, не поняв, с кем разговаривает.
– Открой сомкнуты негой взоры навстречу северной Авроры, – услышала она. Да нет, на сон не похоже. Любимая поговорка прабабушки, но произнесена мужским голосом и звучит как-то не так. Вроде бы сказано то же, но слова цепляются друг за друга… Непривычные слова, хоть и вполне понятные. А голос…
– Звездою севера явись!
«Ага, это же Волков! – поняла Эйрис и открыла глаза. – Откуда только ему известна прабабушкина поговорка? Небось, болтал с Ариной, пока я здесь дрыхла. Шпионил. Усыпил меня, значит, пообещал научить говорить по-русски, а сам – шасть… Ой! Что это за слово такое – шасть?»
– Что это такое – шасть? – громко спросила не совсем пробудившаяся девушка, тараща заспанные глаза на экран монитора, на котором тоже всякие слова непонятные: тангаж, крен, рыскание…
– Это значит, – сказал за спиной Волков, – что кто-то переместился тайком, предательски. Никто не ожидал, а он притаился, и шасть…
«Как-то непривычно звучит, но всё понятно: притаился, переместился… Это и есть русский? Невелика премудрость», – подумала девушка и сказала саркастически, усаживаясь – ага, ремни уже отстегнул! – в кресле:
– Вот именно, предательски. Этот «кто-то» усыпил меня предательски и затем переместился тайком в мою спальню. Шасть туда, и давай болтать с Ариной, косточки мне перемывать!
«Боже, что я говорю? Почему косточки? Почему перемывать? Впрочем, суть ясна, и он всё понял, кажется – вон как потупился, болезный… Ну вот, ещё одно слово – болезный. Это какой? Которого жаль? Но мне вовсе и не жаль этого предателя…»
– Ну что вы, Эйри… – с величайшим смущением отозвался господин Волков. – Зачем бы мне шастать по вашей спальне?
– Где же ещё вы могли болтать с Ариной? – прокурорским тоном поинтересовалась уже растерявшая часть негодования девушка. Потом добавила, выбираясь из кресла:
– О! Меня укутали в одеяло… Тоже скажете – не вы?
– Нет, вот это уж я сделал. Вы сказали, что дует по ногам, и я решил…
«Какой милый! Зачем только смущаться так… Должно быть, притворно. Обманщик».
– …но в спальню к вам я, естественно, не заглядывал, не до того было. А кто такая Арина?
– Моя электронная камеристка, – ответила Эйрис, внимательно следя за выражением лица этого притворщика. – Только ей известна поговорка моей прабабушки, той самой, у которой русские корни. Её тоже звали Ариной.
– Какая поговорка?
– Прекратите изворачиваться! – осадила зарвавшегося вруна возмущённая мисс Уокер. – Вот эта, которой вы меня разбудили: Ещё ты дремлешь, друг прелестный… – и дальше там ещё трата-та-та-проснись. Что… что тут смешного?
И Александр ответил, всё ещё посмеиваясь:
– Но это же стихи моего тёзки, Александра Сергеевича, вы разве не знаете?
– Откуда бы мне знать какого-то вашего тёзку?
– Действительно, откуда бы? Тем более что фамилия его – Пушкин.
– Ну и что? Врёте вы всё, просто признаться не хотите, что шпионили…
– Знаете что, Эйрис… – заявил Волков.
«Ага! Похоже, начал терять терпение!» – отметила про себя ехидная девушка.