Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию - стр. 27

Окрыленные победой, Генрих и Максимилиан вошли в крепость, чтобы принять решение о ее дальнейшей участи. Внутри они обнаружили лишь несколько сколь-нибудь значимых зданий рядом с собором, и, если бы англичане решили оставить крепость за собой, им пришлось бы разместить там довольно внушительный гарнизон. Гораздо проще было все разрушить. Это решение получило горячую поддержку Максимилиана, которому Теруан давно доставлял одни неприятности. Триумфально вступив в город, Генрих передал его во владение Максимилиану, который не оставил там камня на камне. Уцелели лишь собор и несколько близлежащих домов духовенства^>30.

Опьяненный успехом, Генрих приказывает своей армии двинуться маршем на восток к Турне, другому приграничному городу в семидесяти милях от Теруана, также служившему воротами в Нидерланды, а сам вместе с Максимилианом направляется в Лилль. Генрих въехал в Лилль верхом на боевом коне в сопровождении придворных и двухсот вооруженных всадников. Жители города вручили ему ключи от ворот крепости, а затем он впервые встретился с Маргаритой Австрийской. Это была первая из трех встреч за эти недели, и Маргарита вместе со своими придворными дамами устроила в его честь празднества, продолжавшиеся несколько дней. В первый же вечер Генрих блистал своими музыкальными талантами: он пел и играл на флейте и корнете, а потом, сбросив башмаки, лихо танцевал в одном дублете, как когда-то на свадьбе принца Артура. Затем он затеял флирт сначала с Мариной Бургундской, известной как «мадам бастард», внебрачной дочерью португальской аристократки, после чего стал нашептывать «милые глупости» (фр. belles choses) и «прочие нежности» (фр. paroles)[29] другой фрейлине, Этьенне де ла Бом, которой он пообещал богатое приданое, когда она будет выходить замуж^>31.

В это время пришло известие от Екатерины. Она сообщала, что Шотландия действительно предприняла попытку выступить против Англии, воспользовавшись отсутствием Генриха. Однако Томас Говард, граф Суррей, нанес сокрушительное поражение шотландской армии в битве при Флоддене неподалеку от Брэнкстона в Нортумберленде – жестоком кровавом сражении, продолжавшемся до наступления темноты. Шотландская армия была наголову разбита, а сам Яков IV и почти весь цвет шотландской знати остались лежать на поле боя. Как убедительное доказательство победы Екатерина отправила супругу боевой трофей – окровавленную сорочку поверженного шотландского короля. Радуясь этой победе, она опрометчиво поставила ее выше победы Генриха. В письме к мужу, впервые написанном собственноручно и к тому же на английском языке, она признавалась: «По моему мнению, эта битва для Вашего Величества и всего Вашего королевства является величайшей гордостью, которую только можно себе представить, и делает Вам больше чести, чем даже завоевание короны Франции». Ей хватило благоразумия не упоминать о собственных заслугах. Воздав «благодарения Богу», она ни слова не сказала о том, что сама, не дожидаясь, когда начнут действовать назначенные королем советники, смогла мобилизовать резервные войска численностью 40 000 человек и выступила в поход вместе с ними на случай, если граф Суррей потерпит поражение, потому что считала, что эта война есть и ее война^>32.

Жители Турне, опасаясь притеснений, обратились к Маргарите Австрийской с просьбой вступиться за них. Они понимали, что Маргарита находится в затруднительном положении: город – процветающий торговый центр, известный своими гобеленами тонкой ручной работы и винами, удобным стратегическим положением и прекрасными мостами через реку Шельда – унаследовал фламандские культурные традиции, и на него претендовал Максимилиан. Маргарита изо всех сил старалась не допустить кровопролития, однако Генрих не желал ничего слушать. По свидетельству бургундского хроникера Робера Маркеро, который хорошо понимал сложившуюся ситуацию, Генрих был глубоко оскорблен дошедшими до него пасквильными балладами и песнями, которые сочиняли про него жители города. «С Божьей помощью,– заявлял он,– я отомщу за эту ложь и оскорбления». Один из памфлетов, автор которого пренебрежительно отзывался о происхождении Генриха, привел его в ярость. На одном из военных советов Генрих, резко обратившись к Маргарите, велел ей замолчать и покинул зал