Охота на разведенку - стр. 18
И лететь бы Марине под ноги танцующим, если бы не чьи-то крепкие руки.
Мощное чувство дежавю настигло и усилилось, когда она подняла глаза на своего спасителя.
Олег смотрел на нее так же, как и утром, в подвале, серьезно и жадно, и в глазах его плясали разноцветные отблески, делая весь образ неожиданно потусторонним.
Марина даже не смогла сказать ничего, так и застыла с открытым ртом.
В голове бились разрозненные мысли, которые не ухватывались, не увязывались в единую стройную картину.
Откуда он здесь? Как вообще попал? Хотя сегодня вход бесплатный… Но как ее нашел? И зачем? Ах да… Понятно, зачем…
Марина, опомнившись наконец, попыталась освободиться, но этот номер опять не прошел. Вообще история до смешного повторялась даже в детлях. Вот сейчас он ее поцелует…
Олег и в самом деле наклонился, прижимая ее к себе, Марина чуть отклонилась, в то же время приоткрывая губы, совершенно неосознанно ожидая… Поцелуя?
Но он остановился в сантиметре от ее рта, плавно, едва прикасаясь, скользнул в сторону, к ушку, и спросил, перекрывая грохот музыки:
– Ну что, Красная Шапочка, набегалась?
Марина застыла, не понимая.
И понимая.
Уж очень странно и в то же время однозначно звучал вопрос.
Набегалась. От него бегала? А он… Догнал?
Олег между тем провел широкими ладонями по талии, опять воскрешая на осязательном уровне воспоминания утра, взял руки Марины и положил себе на плечи, а затем прижал ее к себе еще крепче, опять практически заставив повиснуть на себе.
Марина автоматически ухватилась за крепкую шею.
– Потанцуем, девочка в розовом халатике?
Так это он так на танец приглашает!
Марина настолько удивилась, что не нашла, что возразить. Они стояли посреди беснующегося танцпола с долбящей по мозгам музыкой и покачивались в такт только им слышимой мелодии. Марина совершенно потеряла связь с реальностью, почему-то не сопротивляясь, положив голову Олегу на плечо и с удовольствием вдыхая его запах. На нем была чистая футболка, пахло чем-то очень приятным, мужским, вперемешку с остаточной нотой каленого железа. И это опять будоражило, и дыхание срывалось, и сердце билось сильнее. Руки его, большие, жесткие, не лежали спокойно, периодически сжимаясь, подобно тискам, перемещаясь по спине к лопаткам и возвращаясь обратно на талию, дыхание, свежее, с легкими табачными нотами, тяжелело, и Марина ощущала себя сладко и тревожно, словно в плену, хоть и неотвратимом, но желанном и возбуждающем.
Собственнические повадки Олега рождали в ней отклик, глубинный, животный, корнями уходящий куда-то, бог знает, куда, чуть ли не в первобытнообщинный строй, к костру перволюдей, когда мужчина брал женщину по праву силы, а женщина выбирала себе спутника, с которым будет безопасно и сытно.
Олегу не хотелось сопротивляться, хоть и наглел он невозможно как. Ему хотелось подчиниться.
И Марина, то ли от выпитого и ударившего в голову спиртного, то ли от тоски по мужскому плечу, не противилась все более крепким объятиям, в однозначном собственническом жесте сжимающим ее талию, твердым настойчивым губам, исследующим ее шею, скулу, добирающимся до приоткрытого в готовности рта.
Поцелуй получился чуть смазанным, пьяным и жестким. Подчиняющим.
Марина, с непониманием ощутившая сладкую дрожь внутри, отзывающуюся на каждое движение языка, уже не стояла на ногах, полностью повиснув на своем спутнике, и могла только сумбурно и жарко отвечать, с удовольствием и самоубийственной жадностью, не замечая вокруг ничего.