Охота на пиранью - стр. 26
– Ну что же, батенька, – сказал врач удовлетворенно, – здоровье у вас великолепное, даже завидую чуточку. В легких чуточку похрипывает, но это не опасно… – и чуть повысил голос: – Ну, давайте!
Кто-то, во все время осмотра молчаливо торчавший за спиной – его присутствие угадывалось лишь по тихому дыханию и легкому запаху одеколона – моментально навалился сзади, одной рукой ухватил колодку, другой прижал Мазуру к лицу мягкую тряпку, пряно и льдисто пахнущую эфиром. Не успев толком дернуться, Мазур провалился в забытье.
…Похоже, из беспамятства его вывела щекочущая боль в груди, похожая на комариное покусывание. Как он ни дергался, не мог даже пошевелиться. В голове шумело. Эскулап, на сей раз в накрахмаленном халате, склонился над ним, касаясь кожи на груди чем-то щекочущим и покалывающим. Мазур был прямо-таки прикреплен к какой-то твердой лежанке – на локтях, на запястьях, на пояснице, на бедрах, щиколотках, повсюду чувствовались веревки и ремни, он лежал на спине, прихваченный очередным ремнем под горло. Попробовал было открыть рот – и сразу же ощутил твердый край ремня подбородком.
Эскулап бросил на него беглый взгляд. Голос звучал по-прежнему мягко и душевно:
– Не дергайтесь, батенька, работать вы мне, конечно, не помешаете, но вот себе доставите неудобства…
– Что вы там делаете? – спросил Мазур, превозмогая боль в горле из-за давившего на кадык ремня.
– Ничего страшного, милостивый государь. Несколько татуировочек, только и всего. Еще с первобытных времен считалось, что татуировка украшает мужчину, так что немного потерпите, главное, в общем-то, позади…
– Шутите? – выдохнул Мазур.
Врач промолчал. Конечно, он не шутил – боль то и дело несильно жалила грудь, жгла кожу. Мазур стиснул зубы – не от боли, а от злости. Походило на то, что он наконец получил окончательное подтверждение самой скверной версии…
Справа раздался голос штабс-капитана:
– Док, а нельзя ему повыше задницы наколоть: «Заезжий двор»? С такой, знаете, стрелочкой, недвусмысленно указующей на очко?
– А смысл, милейший? – не отрываясь от работы, бросил врач.
– А никакого смысла. Приятно просто, пусть походит с пидоровской прошивкой на жопе… Ну, хоть точку ему над бровью наколите?
– Сочетаться не будет, батенька, с общим стилем…
– Ну и на хрен ее, гармонию. А я б вам ампулок отслюнил…
– И все это – только из-за того, что он вам слегка заехал?
– Вам бы так двинули, док… Ну, по рукам? Целую упаковку хотите? У вас же норма кончилась… Упаковку – и дам вам с его кошкой побаловаться. Свозим ее на Таймунчи, рыбку половим, кошечку потрахаем…
– Шли бы вы, искуситель…
– Док, серьезно. Что, не договоримся, как старые знакомые?
Открылась дверь. Шаги. Елейный голосок Кузьмича:
– Беда мне с вами, как дети малые. На минутку оставить нельзя одних…
– Ермолай Кузьмич, да я… – растерянно проблеял штабс-капитан и умолк.
Кузьмич – судя по скрипу сапог, прохаживавшийся вокруг, – печально сказал:
– У меня от вас всех кошмары скоро начнутся. Где бы мне, грешному, взять вместо вас заграничных людей, к дисциплине приученных… Голубь ты мой златопогонный, ты разницу меж слабым звеном и ненадежным понимаешь ли? Хорошо, хозяин – мужик предусмотрительный – все хоромы заморскими микрофонами украсил, вот уж воистину клопы, хе-хе…
– Да я…