Охота на некроманта - стр. 41
Настя задним числом удивилась, как он так ловко донес ее на себе, не проткнув ни одной из них?
Рассматривать короля было жутко и захватывающе одновременно. Постепенно «жутко» таяло, и на смену нормальному человеческому страху от вида вставшего приходил ненормальный интерес исследователя. Хотелось потрогать, зарисовать, сфотографировать. Авантюрист внутри Насти с разгромным счетом побеждал профессионала.
– Зачем тебе материалы?
Клиент поднял с пола одну из тетрадей, карандаш и попробовал что-то написать, но не рассчитал: карандаш, жалобно хрупнув, сразу сломался. Настя достала маркер – в бронированной руке он держался лучше, правда, расход бумаги возрастал, и писал вставший как курица лапой. Впрочем, в его положении плохой почерк – последнее, на что стоило жаловаться. Вставший был разумен, при памяти и желал общаться. Все три фактора ставили привычную картину мироздания с ног на голову.
«Нужно закрепить форму и память», – печатными буквами красовалось на листе.
– У третьей формы нет памяти. Это на второй срабатывает, если у нее что-то не так, и то через раз, – на автомате отбрехнулась Настя и только потом поняла, что ей предложили.
Вставший, который собирается работать сам с собой на упокой, – это даже не безумие, а чистый сюрреализм.
И откуда обычному человеку, хоть и мертвому, знать принципы печатей упокойников? Некроманты – самая закрытая для зевак каста. Хуже физиков-ядерщиков. У тех хоть видно, когда эксперимент не удался. А тут, если нет таланта – ничего не увидишь: ни печатей, ни сетей.
– А ты знаешь, как?
Вставший хмыкнул и вновь уселся зловещей совой в гнездо из учебников. В тетради осталась надпись: «Знаю. Найди лекции Петровского. Если есть. Если нет – достань».
– Это которого размазал в тридцатых в Маньчжурии бродячий погост? Цикл «Подъем и сопутствующие явления как природный сбой»? – уточнила Настя.
Вставший кивнул. С задержкой – удивился, должно быть. Книжка была редкой, а автор малоизвестным.
Настя полезла в недра стола и вытащила тонкую брошюрку в потрепанной обложке.
– Держи, – шмякнув искомое поверх книжной стопки, Настя плюхнулась на диван, залпом выпила гостевой чай и обреченно захрустела печеньем. А потом до нее дошло, и печенье встало поперек горла.
Тут пахло покруче, чем пошедшим по плите подъемом клиента. Не мог ее простенький состав такого выдать. Рвануть мог, руки оторвать мог, а такого – точно не мог, хоть литрами смешивай. И бабушку она поднимала прицельно, никого рядом не зацепила. И в выворот клиентка пошла не по Настиной вине, а ведь что-то она там говорила про «странное вокруг»… Может, ее спаситель и есть странное?