Охота на Минотавра - стр. 12

– Какой есть, Сомов.

– Ладно, – Юля хлопнула себя по коленям и легко встала с лавки. – Теперь обменяемся телефонами – и по домам. Завтра в одиннадцать у музея. Да, Паша?

– Да, Юля, – кивнул тот. – Спокойной ночи.

Они расстались. Киселев пошел ужинать. Юля и Сомов двинулись к мотоциклу.

– «Да, Паша, да, Юля», – когда они садились в седло, сказал Мишка. – Прям что ты!

– Ты ревнуешь, Сомов? – заметила ему на ухо Юля.

– Немного.

– Ну-ну.

– Белоснежка, Гном и Чудила, – пробормотал Сомов. – Вот компашка! Кто бы сказал – не поверил бы!

– Да не бурчи ты, как старый дед!

– Хочу и бурчу.

Молодые люди надели шлемы. Юля не удержалась и ущипнула его сразу за оба бока.

– Ай! – гневно вскрикнул Сомов.

– Домой, Гном! – скомандовала юная амазонка и тесно обхватила кавалера руками.

– Есть, Белоснежка! – откликнулся тот.

Мишка Сомов включил зажигание, круто поддал газу, «Ямаха» зарычала и мягко рванула с места.

Юля проснулась в восемь утра и решила не терять времени даром. Музей с провинциальными картинами, решила она, будет ближе к полудню. А пока что она смотается в архив, представится студенткой МГУ и корреспондентом газеты «АиФ» и попросит у архивариуса, какого-нибудь белого мотылька-очкарика, взглянуть на архив промышленника Мельникова. Кто ей откажет? Любой, кто посмотрит в ее веселые зеленые глаза, откроет перед ней двери и скажет: «Милости просим, дорогая Юлия Пчелкина! Переступите порог, окажите такую любезность!» Если, конечно, ей на пути встретится мужчина. Женщина, напротив, еще собак на нее спустит. После завтрака Юля предварительно позвонила в архив и узнала, что начальника хранилища зовут Тюрин Валерий Витальевич. Она даже выведала, что ему тридцать пять лет. Спросила: «Ой, это не тот самый Валерий Витальевич, который преподавал в университете, ему лет пятьдесят пять, да?» – «Вашему Валерию Витальевичу, девушка, может, и пятьдесят пять, – сказали ей в отделе кадров, – и даже шестьдесят, а нашему – тридцать пять. И в университете он не преподавал, а только в институте культуры».

– Тридцать пять – отлично! – положив трубку, бросила Юля и вытащила из шкафа добела вытертые джинсы, из старых, в которые с трудом влезала в прошлом году.

И теперь едва влезла – долго двигала бедрами! Зато как она в них смотрелась! Юля надела белую майку на голое тело и повернулась перед зеркалом. Подумала и сказала:

– Нет, это уже чересчур! Мне уже не семнадцать, – сняла майку, надела лифчик и вновь влезла в майку. – Степень эротичности остается высокой, – глядя на свое отражение, решила она, – но в пределах нормы. Облучение любопытным грозит минимальное. Живы будут. В данном случае – Валерий Витальевич Тюрин!

Резинкой забрала волосы хохолком на макушке и превратилась в озорную девчонку. Она уже предвкушала, как он, вдохновленный ее красотой и сексуальностью, раскладывает в хранилище перед юной гостьей старинные папки: «Берите, пользуйтесь, Юленька! Набирайтесь ума-разума…»

В коридоре Юля обулась в кроссовки, перебросила белую кожаную сумку через плечо и, крикнув бабушке: «Я ушла!» – вылетела из дома.

Губернскому архиву принадлежал старинный белокаменный особняк в центре города в пятнадцати минутах ходьбы от Юлиного дома.

Как же отрадно было идти по утренним улицам! Солнышко вставало над городом, иногда тянуло речной прохладой. За ближайшими кварталами поднималась синяя дымка. Там, под городскими холмами, протекала близкая Волга.