Охота на Лунина - стр. 21
– Пожалуй, – кивнул Лунин. Дождавшись хлопка входной двери, он занял освободившийся стул и, положив папку с документами на стол, подпер вновь отяжелевшую голову обеими руками.
– Вам, может, чайку, – моментально поняла его состояние хозяйка дома, – с лимончиком?
– А лучше коньячку, – вмешался ее супруг, чье круглое, с едва заметной, но все же уловимой хитринкой лицо заставило Лунина усомниться в правдивости трагичного финала сказки о Колобке, – граммов пятьдесят. И голове лучше станет, и запах приятный будет.
– Лучше чая, – согласился с хозяйкой Лунин, – коньяком от меня и так пахнет.
Забрав со стола чашку, из которой пил сержант, Мария Геннадиевна убежала на кухню. Немного помассировав пульсирующие виски, Илья взглянул на притихшего Николая Федоровича и коротко скомандовал:
– Ну, рассказывайте.
– Что именно? – «Колобок» услужливо улыбнулся, а на щеках его проступил неожиданный румянец.
– Все. – Открыв папку, Илья извлек из нее бланки протокола допроса. – Все, что вчера было. Что видели? Что слышали? Что сами делали?
– Ничего, ей-богу, ничего! – поклялся Николай Федорович. – Ни вчера, ни сегодня.
– Что – ничего? – уточнил Лунин. – Ничего не делали? Зачем вас тогда тут держат?
– Так ведь газон, газон стричь надо, – затараторил в ответ Красильников, – одного газона почти сорок соток. А яблоки? Вот вчера яблоки до самой темноты собирали. Опять же, дрова.
– Здесь что, дровами топят? – удивился Илья.
– Так-то, конечно, здесь все на газу, но ведь то камин разожгут, то баню затопят, а то и во дворе кострище организуют, – с грустью в голосе объяснил Николай Федорович. – Можно ведь уже колотые дрова закупать, в цене не шибко большая разница, а уж Игорю-то Владимировичу, покойному, ее и в микроскоп не углядеть было. Так ведь нет же! Он ведь как любил? Выйдет, посреди двора встанет и зовет меня, пойдем, мол, Федорыч, дровишки поколем. Это он меня так звал, значит, Федорыч.
Илья понимающе кивнул и тут же благодарно улыбнулся Марии Геннадиевне, поставившей перед ним полную до краев чашку чая с плавающей в ней толстенной долькой лимона.
– Вот иду я к нему, несу в каждой руке по топору, – продолжил повествование Красильников, – и вот начинаем мы в два топора дрова, значит, колоть. Только ведь оно как выходит?
– Как? – Лунин с удовольствием отхлебнул крепкого, в меру сладкого, с небольшой лимонной кислинкой чая.
– Владимирыч минут пять поколет, да и присядет в сторонке. Сидит смотрит, как я топором орудую, да подсказывает, как правильно. Очень уж он любил советы давать. За какое дело ни возьмись, все знал. – Красильников задумчиво потер мягкий округлый подбородок. – Ну или сам так думал, что знал. Вот сидит он, значит, мне советует, а я топором намахиваю. Так, бывает, по часу его советы и слушаешь, пока спина отваливаться не начнет.
– Ты сейчас наговоришь-то, – одернула супруга Мария Геннадиевна, – господин следователь еще решит, что у тебя к Игорю Владимировичу неприязнь какая была.
– Была? – Лунин шумно отхлебнул еще чая и зажмурился от удовольствия, обращение «господин следователь» ему было необыкновенно приятно.
– Скажете тоже. – Лицо Николая Федоровича приняло обиженное выражение, наверняка именно такое бывало у его сказочного прообраза в те минуты, когда очередная зверюга сообщала о желании плотно подкрепиться, причем именно им самим. – Нормальный мужик был, и мы при нем тоже горя не знали. Теперь-то непонятно, кому все это счастье, – кивнул он в сторону окна, – достанется. Да и будем ли мы нужны новым хозяевам?