Охота на Джека-потрошителя. Охота на князя Дракулу - стр. 84

Чем ближе я подходила, тем сильнее становился запах, который висел в воздухе. От дяди пахло так, будто он не мылся последние две недели и справлял нужду прямо на пол. Я боролась с поднимающейся тошнотой. Его светлые усы стали длинными и неухоженными, они слились с отросшими на лице волосами и сбились в колтуны. В его глазах было нечто странное – кроме безумного, несфокусированного взгляда. Он казался страшно напуганным.

Набросив ему на плечи одеяло, я опустилась на колени и пристально вгляделась в него. Именно тогда я заметила перевернутую миску с жидкой похлебкой и ее странный цвет.

Моя кровь застыла, как Темза зимой, волны холода полились по рекам и притокам моих вен. Я готова была убить того, кто это сделал. Я бы прикончила этого подлого зверя с такой жестокостью, что убийца из Уайтчепела показался бы безвредным котенком, играющим с клубком из кишок, после того как я бы с ним разделалась.

– Его накачали наркотиками! – я гневно смотрела на Блэкберна, будто он лично приложил к этому руку. Поскольку он его арестовал, его тоже следовало считать виновным.

Он медленно прошел через камеру и присел рядом со мной, избегая моего обвиняющего взгляда. Не было чем-то необычным давать безумцам наркотики, чтобы их успокоить, но мой дядя не был безумцем и не нуждался в подобных лекарствах.

– Одному Богу известно, на что способны эти порошки, – сказала я. – Вы не можете по крайней мере защитить его, пока он здесь? Какой от вас толк, или вы просто стараетесь превзойти всех по части ужасов?

Блэкберн покраснел.

– В подобном месте наркотики часто бывают единственным способом успокоить… – его голос оборвался под моим гневным взглядом. – Этому нет оправданий, мисс Уодсворт. Уверяю вас, это сделано не со злым умыслом. Здесь почти всем дают… экспериментальные сыворотки.

– Прекрасно. Мне теперь стало намного лучше, – я выдернула из волос ленту, потом оторвала полоску ткани от подола юбки и собрала немного липкой гадости в самодельный узелок из ткани. Я отнесу его в дядину лабораторию и сделаю анализ на яды и смертоносные токсины. Я никому не доверю анализ, я сама узнаю правду. Может быть, это безвредное успокоительное лекарство, которое дают «почти всем», а может быть, и кое-что похуже.

Любой, способный дать нечто подобное здоровому человеку, – преступник, он так запятнал себя, что ему нельзя доверять. Блэкберн относится к той же категории.

Сидя на корточках, я заглянула в лицо дяде.

– Дядя Джонатан, это я, Одри Роуз. Ты меня слышишь?

Дядя бодрствовал, но мог с тем же успехом спать с открытыми глазами. Он не видел меня и никого другого в камере, только те образы, которые возникали в его мозгу. Я помахала рукой перед его лицом, но он даже не моргнул.

Его губы шевелились, и я с трудом сумела разобрать, что́ он повторял с тех пор, как мы вошли в его камеру. Он произносил свое полное имя, Джонатан Натаниэль Уодсворт, словно в нем заключалась разгадка всех тайн вселенной.

Значит, я не узнала ничего полезного. Я осторожно встряхнула его, игнорируя волну разочарования, накатившую на меня.

– Пожалуйста, дядя, посмотри на меня. Скажи что-нибудь. Что угодно.

Я помолчала, ожидая какого-нибудь знака, что он меня слышит, но он лишь напевал свое имя и хихикал, раскачиваясь из стороны в сторону так сильно, что это выглядело почти агрессией.