Охота на дьявола - стр. 28

– Джентльмены не делают своим возлюбленным таких грубых предложений.

В его глазах вспыхнули искры.

– Только прохвосты, и они гораздо забавнее.

В глубине души мне хотелось упасть в его объятия и целоваться, пока не растают наши тревоги, но это невозможно. Я бросила на Томаса быстрый взгляд, восхищаясь его темно-синим костюмом. Возможно, Томас скорее прохвост, чем джентльмен, но он всегда одевается как принц. И это утро не исключение. Я перевела взгляд с узоров его жилета на аккуратный узел шейного платка и перекочевала вверх на полные губы. Они изогнулись в лукавой усмешке, и я вспыхнула, сообразив, что меня поймали на восхищении.

– Обещаю, что не буду кусать и щипать никаким неуместным образом. Прошу. – И он с дьявольским, а вовсе не с невинным выражением лица похлопал по свободному месту рядом с собой. – У меня есть для тебя кое-что.

– Томас…

– Клянусь. – Он перекрестился. – Вот.

Перегнувшись, он с триумфом вытащил что-то из-за кресла. Длинную и тонкую угольно-черную коробку, перевязанную красивой черной лентой. Я подошла и села рядом с Томасом, отложив трость и взяв коробку. Не в силах сдержаться, немного потрясла подарок. Что бы там ни находилось, упаковано было надежно. Ничего не гремело.

Томас рассмеялся.

– Открывай же.

Не нуждаясь в дальнейших уговорах, я развязала ленточку и сняла крышку. Внутри на алом бархате поблескивала новая трость. У меня на мгновение замерло сердце. Я думала, что моя роза черного дерева эффектна, но Томас нашел еще один способ поразить меня. Я достала трость, восхищаясь тонкой работой.

Деревянный черенок был темным, почти черным, со слабым оттенком алого. Вокруг кованой рукоятки свернулся серебряный дракон с рубинами вместо глаз. Он разинул пасть, словно собирался изрыгнуть пламя. Я сразу ощутила с ним родство.

– Это палисандр. У мамы были шахматы из такой древесины. Мы иногда играли, если я не мог уснуть.

Томас нажал на рубиновый глаз, и внизу из трости выскочил тонкий клинок.

– Я решил, что тебе это понравится. Немного напоминает Генри, дракона, который был у нас дома в Бухаресте. Я тебе о нем рассказывал.

Он говорил застенчиво, нерешительно. Я наблюдала за тем, как он, прикусив губу, вертит клинок.

– Может, я чересчур самоуверен, но я… Я надеюсь, что ты будешь не против носить мой семейный символ. А если не захочешь, я закажу другой, так что, прошу, не чувствуй себя обязанной. Я…

– Томас, я в восторге. – Я провела пальцем по чешуйчатой голове дракона. Слова застревали в горле. – Для меня честь, что ты поделился со мной своим семейным наследием.

– Я не хотел, чтобы ты сочла, будто я пытаюсь решать за тебя.

Я засмеялась.

– О Томас, я так тебя люблю!

Всю его застенчивость и нерешительность как ветром сдуло. Вновь обретя уверенность и твердость, он смело осмотрел меня, перевел пристальный взгляд с моих глаз на губы, где на мгновение задержался. Клянусь, этот парень обладает способностью поджигать человека одним взглядом.

– Я хочу, чтобы у тебя всегда был выбор.

Выбор. Это было бы великолепно. Я посмотрела на гору дневников, ожидающих нас на столе. Предстоит так много работы. Осталось так много нераскрытых тайн. Умом я понимала, что нужно сосредоточиться на расследовании преступлений, но сердцем хотела устроиться перед камином, обнять Томаса и целовать, пока нас обоих не охватит блаженство. Я позволила себе еще немного пофантазировать о жизни, в которой нам не нужно утруждать себя чем-либо, кроме чтения газет и хлопот по дому.