Охота на Бугимена - стр. 32

Только накануне я получил по почте уведомление о первой продаже моего рассказа. Рассказ назывался «Розы и капли дождя», и речь в нем шла о серии загадочных убийств в маленьком провинциальном городке. Злодеи в этом рассказе были существами сверхъестественными и всегда оставляли на месте преступления одну алую розу, вроде как свою визитку. Рассказ купил журнал «Свежая кровь». За последние полтора года я получил около дюжины отказов, пытаясь пробиться на его глянцевые страницы, поэтому мне следовало бы петь от счастья. А я никому, кроме Кары, даже и не упомянул о радостной вести: опасался, что меня спросят, о чем рассказ, и будет стыдно говорить правду.

Чуть позже тем утром, еще до возвращения родителей домой, я заставил себя вылезти из кровати и отправился в магазин «Севен-илевен» на Уиллоуби-Бич-роуд. Пытаясь убедить себя, что еду туда только за земляничной газировкой, я понимал, что это самообман. Если в Эджвуде и было место с харизмой традиционного провинциального магазинчика, где народ собирается посудачить, то это здесь. Только вместо городских старейшин, заседавших по утрам у старомодной печи, чтобы обменяться слухами да сплетнями, эджвудские старожилы обстряпывали свои делишки у задней стены магазина, перед выстроившимися в ряд кофе-машинами.

Каждое божье утро от полудюжины до чертовой дюжины стариканов сбивались там в кучку, потягивали дымящийся кофе и отчаянно курили. Средний возраст завсегдатаев – за шестьдесят, собирался здесь разношерстный люд: электрики и адвокаты, профессура и полицейские. Костяк составляли три-четыре человека, которые ни дня не пропускали. Одним из таких завсегдатаев был Фред Андерсон, отец моих дружков детства – Брайана и Крейга. Он постоянно здесь обретался и тем утром исключения не сделал.

Бегло с ним поздоровавшись, я притворился, что не могу достать газировку из автомата, а сам навострил уши и принялся подслушивать. Основной темой беседы были похороны – туда отправились жены большинства из присутствовавших. Внимательнее присмотревшись к «тусовке», я не мог не задуматься: как мы все здесь выглядим, просиживая штаны в «Севен-илевен», в то время как наши лучшие половины отдают дань памяти павшему члену общества.

Вскоре разговор зашел о полицейском расследовании и возможной личности преступника. Большинство сходилось на том, что убийцей был чужак, имевший зуб на хорошеньких юных девчонок. Фред Андерсон же упорно не соглашался – он уверенно заявлял, что это кто-то местный, кто хорошо знает и народ, и все уголки Эджвуда.

Я установил крышку на стаканчик с напитком и подошел поближе. Осмелев, дождался передышки в прениях и ринулся в атаку с вопросом: есть ли у них конкретные подозрения, кто может быть убийцей? Может, кто-то назовет имя? Меня встретила гробовая тишина. В такой тишине, говорят, слышно, как ползет время. И вот я стоял, а они смотрели на меня так, будто у меня вторая голова выросла, и никто ни слова не вымолвил – ни единого словечка. Я нервно глотнул своей земляничной газировки, кивнул неуклюже и попятился к кассе, сгорая от стыда.

Через два дня, в понедельник, по Одиннадцатому каналу передали громкую новость: эксклюзивный репортаж о препровождении подозреваемого в офис шерифа. Невиданное доселе дело: конкретного подозреваемого притащили в участок! Телерепортерша сообщила, что это двадцатисемилетний Генри Торнтон из соседнего городка Гавр-де-Грейс. Парень стриг лужайки перед домами соседей да выполнял для них всякую поденную работу, а кроме того, занимался доставкой «Домино Пицца» в Абердине и Эджвуде. В ночь убийства Наташи Галлахер Торнтон доставлял пиццу как на Готорн-драйв, так и на соседнюю – всего в квартале от места преступления – Хэрвуд-драйв.